Вот и теперь, когда Нелл читала вслух сухой текст, содержащий множество цифр, он вспоминал ту ночь, когда осыпал ее ласками. Из груди Нелл вырывались мягкие вздохи, его рука лежала на ее груди… Если бы Нелл не остановила его, он дошел бы до конца.

Лит стоял у окна, устремив взгляд вдаль, на простирающиеся вокруг болота. День выдался не по сезону погожим. Лит надеялся, что вид из окна отвлечет его от греховных мыслей.

Но все его усилия оказались напрасны.

– Милорд? – подняв на него глаза, произнесла Нелл.

Она заметила, что маркиз ушел в свои мысли. Но Нелл не удалось настроить Лита на рабочий лад. Он представлял, как ее нежный голос шепчет ему на ухо слова любви, и ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось раздеть ее, распустить волосы, прижать нагое тело к себе, представляя, что это было тело Евы до первородного греха, а затем предаться любовным утехам.

Маркиз повернулся.

– Мне надо проверить, как идут дренажные работы на западных пастбищах.

Сидевшая за столом Крейна Нелл смотрела на него с непроницаемым выражением лица, которое сводило Лита с ума всю неделю.

– Хорошо, а я пока закончу письмо вашему агенту в Стаффордшире.

– Нет, я хочу, чтобы вы сопровождали меня, – неожиданно для себя выпалил Лит и увидел на лице Нелл удивление.

Он и сам был изумлен тем, что предложил Нелл отправиться с ним на пастбища. Выражение ее лица между тем снова стало невозмутимым.

– Я не езжу верхом, милорд.

Она явно не хотела сопровождать его. Мог ли Лит осуждать ее за это? Возможно, Нелл тоже испытывала напряжение, находясь в его обществе, и это доставляло ей дискомфорт.

– Мы можем взять двуколку. Это последние погожие деньки перед затяжным ненастьем, надо использовать их для прогулки. Разве вам не хочется подышать свежим воздухом?

Глаза Нелл заволокло пеленой, и Лит понял: он задел тайные струны ее души. Вообще-то он мог приказать мисс Трим ехать с ним, ее обязанностью было повиноваться ему, но Лит предпочел прибегнуть к словам убеждения.

– Даже моя матушка расположилась сегодня на террасе. Держать вас в такую погоду взаперти было бы бесчеловечно.

Губы мисс Трим сложились в подобие улыбки. И Лит возликовал. Последнее время она редко улыбалась. Впрочем, он должен был радоваться этому обстоятельству. Ему и без ее улыбок становилось трудно держать чувства под контролем. Если бы поведение Нелл подливало масло в огонь его страсти, он не сдержался бы и давно уже завалил ее на кушетку в библиотеке.

– Как вам будет угодно, милорд. Я только возьму шляпку и шаль.

Проклиная себя за слабость, Лит позвонил в колокольчик и приказал явившемуся на зов слуге заложить двуколку и подать ее к крыльцу. В его душе еще теплилась надежда, что резкий ветер с болот остудит его пыл.

Но сев рядом с мисс Трим в экипаж, Лит понял, что просчитался, и обозвал себя бараном. Коляска подскакивала на каждом ухабе, при этом бедра Лита и Нелл соприкасались. Они проехали по подъездной дорожке, миновали деревню и оказались на большаке. Лит проклял все на свете. Ему казалось, что их подпрыгивания на рытвинах и ухабах имеют определенный ритм, и это сводило его с ума.

На дороге, петлявшей между болотами, началась настоящая тряска. Лит чувствовал через тонкую шерстяную ткань серого платья тепло, исходившее от бедра мисс Трим.

О, с каким удовольствием он купил бы Нелл новую одежду – алое платье с глубоким вырезом! Оно плотно облегало бы ее фигуру, а не висело бы балахоном, как серое платье, которое она постоянно носила.

Но даже в строгой пуританской одежде Нелл выглядела соблазнительно. Возможно, будь на ней более откровенные наряды, Лит не ощущал бы такого жгучего желания раздеть ее догола.

Маркиз остановил двуколку на холме, который возвышался у западных границ поместья. Лошадям требовался отдых.

Да и самому Литу не мешало перевести дух после сурового испытания.

Он попытался отодвинуться от спутницы, но тесное сиденье не позволяло этого сделать. Нелл никак не реагировала на его телодвижения.

Шляпка скрывала от Лита ее лицо. Он видел только подбородок и плотно сжатые губы. Ее руки в перчатках лежали на коленях. Ветер, который дул на болотах даже в погожие дни, играл с бахромой ее цветастой шали.

– Здесь так красиво, – тихо произнесла она.

Лит хотел сказать мисс Трим, что не ландшафт, а она сама очень привлекательна, но не посмел и окинул недовольным взглядом болотистую местность, простиравшуюся вокруг.

– В самом деле?

– А у вас другое мнение?

Она повернулась, и он утонул в ее глазах цвета корицы. Ее взгляд был безоблачным, чистым. В нем отражались любопытство и интерес. А главное – в ее глазах не было неприязни.

Нахмурившись, Лит стал созерцать суровый ландшафт – серую, каменистую, неприветливую местность.

– Эта земля непригодна для возделывания. Охота на куропаток – единственное развлечение в здешних краях.

– Вы любите стрелять?

Лит пожал плечами.

– Меня нельзя назвать заядлым охотником.

– А я думала, вы любите местную природу.

Нелл, похоже, умела проникать в его тайные мысли.

– Конечно, люблю, я ведь вырос здесь.

– Когда я впервые увидела эти места, то пришла в ужас.

– Болота многих пугают. Трясина способна поглотить и животных, и человека. Кроме того, здесь множество расщелин. Вы можете упасть в них, сломать ногу, и вас никто никогда не найдет. Здесь часто идут дожди, с неба сыплется морось и стоят туманы.

Но сегодняшний день был ясным, и Лит знал, что солнце будет светить до самого вечера.

– Меня пленила величественная природа этого края, – призналась Нелл. – Его безоглядные просторы потрясают. Под этим небом вряд ли выживет мелкое недостойное существо.

Лит удивленно посмотрел на нее.

– Знаете, я всегда ощущал себя здесь свободным и независимым от разного рода житейских мелочей, – сказал он и тут же пожалел об этом.

Нельзя было доверять мисс Трим свои сокровенные мысли.

– Вы, наверное, скучаете в Лондоне по малой родине?

Месяц назад маркиз посмеялся бы над подобным предположением. Разве мог он скучать по Йоркширской глуши, занимаясь важными делами в столице, эпицентре политической борьбы? Сельский покой не прельщал его, Лит предпочитал находиться в гуще событий, решать судьбы нации. Спокойная жизнь на лоне природы в одном доме с матерью не шла ни в какое сравнение со столичными развлечениями, предоставлявшими богатому холостяку множество возможностей весело проводить время.

Лит еще раз обвел взглядом суровый пейзаж, который хорошо знал с детства.