Например, затем, что ты маньяк!

Ева 08.03.200311.59

Солодовников – это, кажется, писатель?

Рудольфио 08.03.200312.03

Еве. Журналист «Губернских новостей». Специализировался на уголовной тематике.

Rock-n-rollьщик 08.03.200312.07

Rome. А ты говорил, что у вас в районе нет известных людей! Вот тебе, пожалуйста, Солодовников. Даже я где-то слышал эту фамилию.

Rome 08.03.200312.15

Ну, извиняйте, пацаны! Газет не читаю – времени нет. Вы мне, если такие умные, лучше ответьте: кто тогда Пашку-какашку убил? А что касается известных людей на Обочине, отвечу так: если они и были у нас когда-то, то теперь их уже точно нет!

БезБашенный 08.03.200312.20

Rome. Ты спрашиваешь: кто убил? Да какой-нибудь маньяк, должно быть!

Демиург 08.03.200312.27

БезБашенному. Я тебе еще раз повторяю: я не маньяк! И Зингера-младшего я не трогал! Неужели трудно понять?

БезБашенный 08.03.200312.30

Демиургу. Понять не трудно – принять тяжело.

Пират 08.03.200312.32

Демиургу. Не обращай на них внимания. Давай играть дальше. В6!

Демиург 08.03.200312.35

Нет, ну сколько можно говорить об одном и том же! В6 – промах. Г10?

Пират 08.03.200312.37

Демиургу. Г10 – мимо. Небось, будешь теперь стрелять по В10? Бью Г7!

Демиург 08.03.200312.40

Пирату. Обязательно буду! Г7 – промах. В10?

Пират 08.03.200312.43

Демиургу. В10 – попал в однопалубный корабль. Поздравляю! Теперь хоть отдохнешь чуток, а то, наверное, упарился чуть ли не каждую ночь ножичком-то махать?

P.S.А все-таки интересно: кто убил Павла Зингера?

Дверь в комнату, где сидел Романов, со скрипом отварилась, и на пороге появился Никита Малявин. С мрачным видом вынул руки из карманов брюк, скрестил их на груди и, презрительно скривив губы, кивнул в сторону монитора.

– Что? – спросил. – Запах крови не дает оторваться от компьютера? Книжки бы лучше писал, если уж разучился читать их!

Романов обиделся. Сказал, что ему, Никите, хорошо говорить о крови – он, Никита, не только дышит ею каждый день, он ее ведрами разливает по телеэкранам города.

– Это кто разливает? – уперся руками в бока Малявин.

– Ты! – ответил Романов. – Вместе со своим Солодовниковым… Дожили! Невозможно включить телевизор или открыть газету, чтобы не нарваться на пару-тройку трупов! «Жена убила мужа»! «Муж выбросил тещу с балкона»! «Теща отрезала сожителю яйца»! «Яйца оказались зараженными сальмонеллёзом, и жена, убившая мужа, скончалась прямо в зале суда»! Тьфу! Вот теперь сами и пожинайте то, что столько лет сеяли!

С этими словами Романов ткнул пальцем в монитор компьютера и выскочил из комнаты.

– Ты Олежку Солодовникова не трожь! – бросился за ним Никита. – Олежка Солодовников – профессионал, не чета многим! Он и под ножом стоял, и под статьей ходил не раз! Его, если хочешь знать, в Москву звали работать! Вот тебя звали работать в Москву? Нет? А его звали! Он мне об этом сам позавчера говорил!

Романов вбежал в прихожую и принялся одеваться.

– Вась, ты куда? – спросила вышедшая на шум Наталья.

– Книжки читать!

– Нет, это он к Людке Смирягиной побежал! – съехидничал Малявин. – А про книжки ты, Наташка, ему не верь, книжки читать он давно разучился. Он теперь может либо писаґть их, либо пиґсать на них, когда писаґть не можется.

Романов посмотрел ему в лицо и только тогда заметил, что с глазами Никиты, едва выглядывающими из-за припухших век, происходит нечто странное. Казалось, они вели себя так, словно жили отдельной от головы жизнью – на ее повороты реагировали с заметным опозданием и смотрели не туда, куда предварительно нацеливались.

– Э-э-э, братец! Да ты, как я посмотрю, Ванька-в-стельку! – засмеялся Романов.

– Что? Опять напился? – ахнула Наталия. – Да сколько ж можно! – запричитала она. – Когда ж это издевательство, наконец, кончится!

Никита поднял обе руки вверх, как бы предлагая враждующим сторонам не переходить установленных границ, и попросил всех успокоиться. Объяснил причину, по которой малость выпил:

– Был повод!

– Какой повод! – замахнулась на него полотенцем Наталья. – Свежую водку в магазин завезли?

– Нет, – спокойно возразил Никита. – Я прощался с товарищем.

– С Олегом Солодовниковым? – догадался Романов.

Малявин молча кивнул: с ним.

Не зная, что сказать, Наталья бессильно опустила руки. Постояла немного, горестно покачала головой и вышла из прихожей. Не оборачиваясь, бросила:

– Идите есть. Ужин на столе.

Никита подтолкнул Романова в спину. Подмигнул и, кивнув в сторону кухни, шепнул, чтобы не вздумал уходить – оставлять его одного.

Весь ужин Никита грустным голосом рассказывал о своем старом приятеле – Олеге Солодовникове. О том, каким он был добрым и порядочным человеком, как они с обоюдной выгодой для себя сотрудничали много лет, как выручали друг друга, когда, бывало, попадали в различные переплеты, и как ему, Никите, теперь будет не хватать его помощи, его поддержки, его мудрого и своевременного совета…

Выслушав горькую эпитафию мужа, Наталья смахнула слезинку со щеки. Встала и достала из холодильника початую бутылку водки.

– И ведь вот что интересно, – разливая ее по стаканам, сказал Малявин. – Когда я прочитал в Интернете про то, что Пират сбил двухпалубный корабль на шоссе Обочина, у меня даже мысли не мелькнуло об Олеге. А оно вон как всё вышло… И как этот Демиург только вычислил его? И как он вообще всех вычисляет?!

Романов пригубил водку. Спросил Никиту: не приходила ли в голову ему мысль о том, что Демиург расставил свои корабли на поле морского боя согласно добытым ранее адресам известных в городе людей.

Малявин поднес стакан к губам и тут же опустил его. Спросил: как это.

– Очень просто! Узнал он домашний адрес, допустим, известного журналиста Солодовникова и перед началом игры, когда компоновал свою флотилию, поставил один из двухпалубных кораблей на шоссе Обочина. Услышал, что полковник Власов зимует на новой даче в Заливном – поставил в этом месте трехпалубный! И так далее.

– Точно! – воскликнул Малявин. – И как я об этом сам не догадался! Слушай! Этим же можно объяснить патологическую честность Демиурга! Ты понял, о чем я? Демиург не может перенести корабли в другое место, когда Пират попадает в них, по причине того, что там, в других местах, элементарно не знает, кого убивать!