* * *

Эта книга поможет:

• узнать больше о становлении банковской системы в России постсоветского периода;

• разобраться в тонкостях формирования положительного имиджа банка и особенностях продвижения предлагаемых им продуктов;

• получить ценную практическую информацию об управлении большой и сложной коммерческой структурой в условиях жесткой конкуренции.

Перед поворотом на проспект Сахарова колонны, шедшие по бульварам отдельно, слились, и рядом с оранжевыми флагами «Солидарности» и зелено-белыми «Яблока» поплыли красные стяги «Левого фронта». Неожиданно процесс кристаллизации целого из многих отдельно идущих личностей охватил и нас, властно, не считаясь с мнениями и желаниями. Стало понятно, что до этого нашим улыбчивым интеллигентным и часто немолодым лицам не хватало огня. Страсти. Голос массы скандировал в ритм шагу: «Пе-ре-выбо-ры! Пе-ре-выбо-ры!» Дробление слогов полностью соответствовало дыханию моих легких и моей артикуляции. Но голос был не мой: полифоничный, звучный, наполненный энергией многих воль. И это захватывало и пугало. «Рос-сия без Пу-ти-на!» – лозунг сменился, вызвав одновременно странное порхающее движение фигур перед кумачовой колонной. Присмотрелась: небольшая группа с фото– и видеокамерами в руках искала лучший ракурс. Высокий худощавый мужчина, одетый в черные джинсы и рубашку, в того же цвета мягкой обуви на ногах, с очень серьезным выражением лица вел за собой своих товарищей. Вот он повернулся лицом к колонне, поднял мегафон, и группа, вооруженная фотоаппаратами, выпорхнула из-за его спины и присела перед ним, направив объективы снизу вверх. Уверенно двигаясь спиной, не обращая внимания на журналистов, молодой человек – не крикнул – очень серьезно произнес в мегафон: «Ре-во-люци-я!» «Ре-во-люци-я! Ре-во-люци-я!» – закричала и я голосом толпы, отмахиваясь от вопроса о том, а мой ли это лозунг. «Мой» – ничего не значило в этот момент и в этом месте.

«Осторожно! У нас цепь!» – раздалось над ухом. Сзади, сцепившись мощными руками, шли десантники в голубых беретах и тельняшках под распахнутыми рубахами, трезвые и вежливые, как никогда. Пока уступала им дорогу, потеряла из виду человека с мегафоном. Но главное, потеряно было это сладкое чувство растворения твоей маленькой воли в чужой большой, твоего личного голоса в хоре массы. Меня опять окружали интеллигентные люди, уже давно свое откричавшие, но все еще не потерявшие надежду, озарявшую в этот момент их лица счастливой улыбкой. И все же той сплоченности, того единства, сплава однонаправленных воль не было. Зато остался некий сквозняк в душе, который быстро стал заполняться привычными интеллигентскими опасениями: а вдруг опять все напрасно?

Собственно это и стало моментом рождения этой книги. Захотелось понять, почему в России, где на протяжении одного поколения уже второй раз одна эпоха идет на смену другой, остается ощущение, что все эти перемены почти декоративны и ничего не меняют в самой ткани жизни.

Эта книга написана в жанре бизнес-романа. Так мне сказали в издательстве. В каком-то смысле это действительно так. В книге есть главный герой и второстепенные персонажи. В ней описан довольно драматичный момент в развитии конкретного бизнес-проекта, с интригами, конфликтами и личными переживаниями. Много внимания, как и положено в романе, уделяется внутреннему миру героев. Их эмоциям, целям, мотивам. Подробно разбирается их картина мира, в которой и обнаруживаются подлинные причины событий. В общем, если вы хотите учиться управлять компанией у одного из крупных менеджеров страны, то вот вам описание кейса с подробностями и деталями, конкретикой и анализом. Практически от первого лица. Потому что история эта подлинная, а закавыченные слова принадлежат живым людям. С другими, конечно, фамилиями.

Впрочем, я сама определила бы жанр книги как научные мемуары. Все же это результат исследований с применением методов социологии, социальной психологии, психосемантики и психологического тестирования, а также организационной антропологии. Исследования проведены давно, первые – двадцать лет назад, а последние – десять. Книга и написана была не сейчас. Вернее, начата, отложена и наконец дописана, когда стало вдруг ясно, что для понимания того, что же происходит сегодня, нужно осмыслить происходившее тогда.

Почему капитализм в России, вторично родившись в начале 90-х, стал таким, каким он стал, почти неузнаваемым для теоретиков? Почему он опять обходится без демократии? Почему иерархия и администрирование так живучи на нашей почве, а конкуренция, личная свобода и ответственность опять оказались никому не нужными?

В книге есть, как мне кажется, и ответ на вопрос «почему?». Но сначала поищем ответы на вопрос «как?», посмотрим, как это все начиналось.

В середине 90-х автору пришлось несколько лет сотрудничать с одним очень успешным ныне банком, а тогда только набиравшим обороты. Повезло увидеть, как от романтики совместного, всем миром строительства будущего в отдельно взятом коллективе менеджмент почти на ощупь двигался к жесткому администрированию. Созданный с нуля успешный банк – это победа нашего героя. То, что в процессе реализации этого бизнес-проекта пришлось отказаться от создания новой культурной среды, стало его поражением. Причины этой неудачи успешного менеджера и анализируются в книге. Потому что та культурная программа, которая не была реализована, могла бы стать нашей общей победой.

Десять лет спустя появилась возможность провести исследование в организации, чьи филиалы разбросаны по всей стране. На этой репрезентативной для страны выборке удалось с помощью методики Герта Хофстеде проверить его же гипотезу об особенностях национального стиля управления. И тогда стало понятно, почему программа создания новых управленческих отношений в отдельно взятом банке оказалась невыполненной. В России действительно особая культура поведения в организации, и теория организационной антропологии Хофстеде позволяет это своеобразие измерить и описать.

Измерить и описать самые устойчивые и мощные барьеры на пути цивилизованного капитализма в России: те, что находятся в головах. Вот только ни в какие культурные особенности, организационные или национальные, никто в России не верит. Россия давно заселена материалистами. И им, материалистам, кристально ясно, что деньги и власть имеют силу, а идеи и ценности – это так, грезы. Впрочем, некоторые думают, что дело не в материализме, охватившем нацию, а в том, что особое отношение к власти и власть имущим – это и есть отличительная черта русской национальной культуры. Надо сказать, что это предположение, возможно, правильно, однако…

Впрочем, выводы потом. А здесь место для выражения благодарности человеку, который, будучи управленцем, неизменно оставался еще и очень любознательным социологом. Что позволяло нам, профессиональным исследователям, выдвигать и проверять гипотезы, собирать данные, далеко выходя за рамки необходимого для конкретных управленческих решений. Не назову его, чтобы не выдать и название организаций, которыми он руководил и в которых собраны материалы этой книги. Скажу только – спасибо! С тобой всегда было интересно!