частном секторе (а для сельского хозяйства эта цифра составляет 96 %). «На государство» обычно трудятся в горнодобывающей промышленности, энергетике, водоснабжении и частично – в сфере услуг.

Вот и вынуждены иранцы придумывать себе всевозможные способы легального, а иногда и не очень заработка. Кто-то совмещает несколько работ (например, по вечерам занимается извозом или торгует чем-то вразнос), кто-то берет разовые проекты с оплатой «в конверте», кто-то временно устраивается к родственникам в надежде потом найти работу получше.

Молодые иранцы стараются зарабатывать через блогинг и соцсети. Раскрученные блоги действительно позволяют получать неплохие суммы благодаря рекламе (внутри страны).

Иранское правительство уже давно хочет заблокировать Instagram. Там ведут блоги члены оппозиции, там же создаются закрытые группы для продажи всякого рода «неисламских» товаров. Но мешает тот факт, что для многих эта платформа стала источником заработка, на нее полагаются мелкие бизнесы и магазинчики. В случае блокировки люди выйдут на улицы. Да и вообще: пусть уж лучше шумят в Интернете, сбрасывают напряжение там, а не устраивают настоящие демонстрации.

В связи с проблемой появляется все больше и больше так называемых «формальных рабочих мест». Они бывают нескольких видов:

«Мертвые души» на госпредприятиях. Эти люди частенько даже не появляются на работе. Знакомые и родственники, наделенные определенной властью, устраивают их на некрупные должности. Руководителей предприятий не спрашивают: тот или иной чиновник приходит в крупную государственную компанию уже со списком – мол, вы зачисляете в штат вот этих людей, а иначе к вам придет проверка. От такого предложения невозможно отказаться.

В результате в автомобильной компании «Иран Ходро» официально трудится больше людей, чем на предприятиях нескольких крупнейших мировых автобрендов. А IRIB («Седа-о-Сима»), иранский аналог Гостелерадио, обладает одним из крупнейших штатов сотрудников среди аналогичных вещательных корпораций в мире.

Бесполезные сотрудники заводов/фабрик. После Исламской революции государство прибрало к рукам огромное количество эффективных предприятий, которые массово открывались в Иране в 1950-е – 1960-е годы, на пике развития предпринимательства. Но само справиться с ними не смогло и решило «приватизировать». Как легко догадаться, компании отошли все тем же государственным чиновникам. Они не могли управлять крупными заводами, зато умели во всем найти свою выгоду. И, выкачав из фабрик деньги и ресурсы, спокойно скрылись за границей.

Сегодня этим предприятиям для нормальной работы нужны огромные инвестиции, которые бюджет дать не может, ведь формально они государству не принадлежат. Фабрики или толком не работают, или выпускают продукцию низкого качества, которую никто не хочет приобретать.

Но и закрыть их нельзя, потому что тысячи иранцев тогда останутся без работы. Однако их работа, по сути, совершенно бесполезна.

Полулегальные профессии. Например, сбор долгов. Юридическая система Ирана работает со скрипом, и законными способами долги получать сложно. Разумеется, коллекторов в обществе не любят. Как не любят и представителей еще одной новой профессии: специальных людей, выселяющих неплательщиков из съемных квартир. Но хозяева поднимают арендную плату, жильцам часто некуда идти и выезжают они крайне неохотно.

Уличная торговля запрещена – тем не менее торговцев везде полно. Полиция их гоняет, но они появляются снова и снова.

А есть еще «агенты по защите мусора». В Иране отсутствует централизованная система сбора отходов. Районы городов и сельские территории распределяются между местными «мусорными» компаниями (причем за каждый район компании платят муниципалитету). Они сами ставят контейнеры, сами собирают и сортируют мусор, зарабатывая на том, что удастся из него выудить. Но в нынешней тяжелой ситуации к контейнерам потянулись местные жители: в поисках металлических предметов, которые можно продать, или иных ценных вещей. И вот именно от них такие агенты «защищают» мусор.

Бывают и «прикрыватели номеров». Из-за плохой экологии в столице введены жесткие ограничения: центр города поделен на части – по одним дням недели в конкретный район пускают только машины с четными номерами, по другим – только с нечетными. Вот и появилась услуга: заказчик выезжает, после чего одна машина «прикрывает» собой его номер спереди, вторая – сзади. Ни камеры не видят, ни местный аналог ГИБДД. Как говорится, был бы спрос, а услугу организуют.

Выжить на одну зарплату в современном Иране невозможно, особенно если ты обременен семьей. А в таких условиях процветает воровство и коррупция.

Подворовывают все: от чиновников до охранников. Сотрудники частных предприятий потихоньку воруют у начальства, а то и обслуживают клиентов так, чтобы всю прибыль положить себе в карман. И подобное творится повсеместно.

Например, охране здания дано указание не пускать внутрь женщин без строгого хиджаба. Чтобы прямо ни волоска из-под платка, а лучше вообще в чадре. Закон иногда действительно этого требует. Но небольшая мзда охраннику – и можно спокойно проходить без всякой чадры. Ведь бдительного стража волнует собственный карман, а не религиозные законы.

За деньги можно купить место в очереди. Без денег крайне сложно решать любые бюрократические вопросы: будут гонять из кабинета в кабинет, пока проситель не догадается о необходимости небольшого финансового вспомоществования…

По всему Ирану идут стройки. Работают на них, как правило, граждане Афганистана без всяких разрешений на работу (а оно по закону обязательно). Местная полиция еженедельно на эти стройки наведывается и получает оговоренную сумму. Примерно так же поступают, например, если со стройки не успевают вывозить мусор – штраф в карман участковому куда меньше штрафа, который пришлось бы отдать государству. Но что интересно: иранское ГИБДД взяток не берет.

Санкции всегда вредили иранскому рынку труда, но новый раунд в 2018 году больно ударил по сервисам и производству, использовавшим импортируемые материалы или товары. Сотни компаний были вынуждены заморозить производство и тысячи человек остались без работы. Проблема не только в препятствиях к ввозу. Крайне сложно вести бизнес в условиях постоянных колебаний курса национальной валюты и при общей нестабильности.

Уже в августе 2018 года крупные текстильные фабрики наполовину приостановили операции. Даже производители товаров, традиционно пользующихся спросом в засушливых регионах (например, труб для орошения полей), были вынуждены признать, что находятся на грани банкротства. Трубы-то они производят, но теперь у иранских фермеров нет средств на их покупку… Автомобильная индустрия, только-только поднявшая голову после снятия санкций в 2015 году, вновь была вынуждена резко сократить расходы. По всей стране закрылось около 300 производителей запчастей – снова десятки тысяч людей потеряли работу.

Хуже всего пришлось компаниям, импортировавшим товары в Иран либо рассчитывавшим экспортировать свою продукцию за границу. Но санкции создали проблему и многим другим секторам: например, иранские IT-компании, производившие компьютерные игры, также были вынуждены временно заморозить часть проектов: ведь потенциал внутреннего рынка ограничен, а