Судя по тому, что его не пытают, никто особенно не интересуется Эргезом и его планами. Значит, Атиль по-прежнему верен, не сорвался с крючка. Но что, если это лишь игра?

– О, а вон и Лешага возвращается! Ишь ты, зай-цев наловил. Дело хорошее, сейчас зайчатины нажарим. Отлеживайся покуда. – Бурый встал и направился к побратиму. «Хорошо бы узнать, поверил ли поганый лазутчик, что я такой наивный? – шагая, думал он. – Если да, еще чуток лечения – и он даст деру, чтобы известить Эргеза о наших планах. Доброго ему пути! Нам с Лехой пройти в лесу по следу легче, чем в Трактире по улице».

* * *

Седой Ворон остановился. Он шел почти наугад, смутно представляя, куда держит путь Лешага. Верхним зрением он владел, пожалуй, лучше всех в этом мире, но, сколько ни оглядывал буреломные чащи, маленького отряда не нашел. Он мог видеть, как движутся в сторону Крыши Мира Чингиз с Двузубым. Его молчаливый воспитанник освоил многое из того, что знал и умел Библиотекарь. Теперь же ему надлежало сдать, быть может, самый непростой в жизни экзамен. Экзамен, где возможны лишь два результата: отлично – победа, какой бы ценой она ни досталась, или верная смерть. Хранитель Знаний двигался в стороне от своего помощника, медленнее его, однако верхнее зрение позволяло не терять путешественников из виду.

Он мог видеть, как все дальше уходит к заснеженным горам отряд Шерхана, как поспешает за ним войско Несокрушимых. Вдали, на границе видимого, скорее угадывалась, чем открывалась взору армия Эргеза. Она волновалась далеким людским морем и, по всему видать, готова была покатиться штормовым валом. Вот только куда?

Этого Седой Ворон не мог узнать. Если к Трактиру – противопоставить жизненный центр Дикого Поля сегодня не мог ничего. Оставалось надеяться, что Трактирщик благодаря знаниям и умениям лейтенанта Нуралиева сумеет наладить правильную оборону, а за это время подоспеет собранная по всем землям подмога.

Вот только соберется ли, подойдет ли? Или опять каждый в своей норе решит, что штормовая волна не докатится до отдаленных Бунков и затерянных в лесах селений?

Больше всего Седому Ворону хотелось узнать, чем закончилась встреча халифов. Впрочем, кое о чем можно было догадаться: «Если Несокрушимых отправили перехватить Шерхана, значит, это вой-на. Зачем бы еще посылать такие силы? Пожалуй, такая свара нынче была бы нам очень на руку». Он всматривался в далекую картину, силился внедриться в мысли то одного, то другого далекого всадника, но либо им вовсе несвойственно было думать, либо их надежно защищали от постороннего проникновения черные шлемы с прозрачным забралом, либо…

Седой Ворон прислушался к своим ощущениям. Да, ему не показалось. Где-то здесь, неподалеку, происходило что-то странное. Энергия живого, которой было пронизано все в лесу, которая растекалась невидимыми ручьями и сливалась в единое море, вела себя необычно.

Хранитель Знаний почувствовал, что поблизости, не далее полудня пути, в пространстве крутится воронка, поглощающая энергию. Он попытался увидеть место «пробоя», но там клубился такой плотный туман, что самый острый глаз не мог бы разобрать в нем вообще ничего, ни малейшего контура.

Что за напасть? – насторожился Библиотекарь. Он готов был поклясться, что очень немногие в землях, где ему доводилось странствовать, были способны так тянуть энергию из окружающего мира.

Седой Ворон осторожно, чтобы не выдать себя, начал шарить сознанием по окрестностям в поисках разгадки. Но обнаруженный им неясный образ принес новые вопросы: кто-то, притаившись, сидел за разлапистым кустом и внимательно смотрел в сторону колеблющегося тумана. Быть может, тоже надеялся увидеть там нечто судьбоносное. Чешуя наблюдателя, покрытая буро-зелеными пятнами, чуть поблескивала на неярком солнце.

– Марат?! – под нос себе прошептал Седой Ворон. – Вот так встреча!

Двузубый растерянно глядел с вершины лесистого холма на всадников. На его памяти такого отряда не посылали прежде никуда. Восемь сотен отборных воинов мчались в сторону Крыши Мира – слишком мало, чтобы захватить горную страну с ее многочисленными крепостями-селениями, словно орлиные гнезда, свитыми на отвесных скалах. Но для других надобностей слишком много: подарки и послания с таким эскортом не посылают и в гости не ездят. Прозрение явилось ему внезапно, будто молния расколола серый небосклон, будто сам Аттила указующим перстом ткнул в правильный ответ: «Смотри, недоумок!»

Они хотят захватить Шерхана до того, как он достигнет своих владений. Значит, когда во дворце Эргеза собрались халифы всех земель, все пошло кувырком, и если там не схватились за оружие, то лишь из почтения к светлой памяти вознесшегося к небесному престолу богоданного Пророка.

Он хорошо представлял себе властителя Лесной страны. Тот никогда не делал лишних шагов и со стороны мог показаться даже медлительным, но стоило обмануться этой неспешностью, и атака следовала в тот же миг, быстрая, точная, не оставляющая противнику шансов на спасение. Так нападает песчаная кобра, еще мгновение назад раскачивавшаяся, подобно колеблемому ветром широкому листу.

Двузубый прикрыл глаза, стараясь представить недавнюю встречу халифов. «Конечно, каждый наместник видел себя наследником Пророка истины, и вряд ли многие обрадовались его выбору. Но одни, затаив недовольство, повиновались, другие быстро сообразили, что неплохо уживутся с могучим Эргезом и немало выиграют от дружбы с ним. Шерхан, наверное, не был ни среди первых, ни среди вторых. Ньок-тенгер должен был постараться умерить злобу соперников лестными речами и щедрыми дарами. Но стоило халифам отправиться в свои земли, он принялся за дело и отдал приказ захватить Шерхана. Схватить или вовсе уничтожить. Да, повелитель Крыши Мира – добыча не из легких и собственную гвардию набирал не из зеленых юнцов. Вот почему понадобилось трехкратное превосходство в силах! Надо предупредить его». Двузубый, сжав кулаки, обернулся к Чингизу:

– Высокий господин, открывающееся нашим взорам сулит беду. Если я прав в своих предположениях, верно, успех этих воинов не оставит нам никакой надежды вернуть то, что по людской и божьей справедливости принадлежит вам.

– Это значит лишь одно: успех не будет сопутствовать тем, кто посмеет стать нашим врагом. Отец мой не допустит этого!

Двузубый бросил преданный взгляд на сына Пророка. Истинно так! Как можно хоть на миг усомниться в грядущей победе?!

– Хорошо бы узнать их планы.

Двузубый задумался. Ни один из всадников, мчавших в этот момент к Крыше Мира, не стал бы по доброй воле делиться тайнами. Да и вряд ли рядовой боец знает что-то важное. Хуже другое: в том строю, должно быть, десятки, а может, и сотни тех, кто его знал прежде, с кем он был дружен, кто сражался с ним плечом к плечу в здешних лесах, на горных плато Крыши Мира и среди болот Желтой реки. Сердце больно защемило от мысли, что вскоре ему предстоит сойтись в схватке с давними соратниками. Неужели действительно придется сражаться и убивать их?! Ну да, убивать, если получится. Тут самому бы голову не сложить. Эта мысль не показалась ему такой уж нестерпимой. Но он одернул себя. Жизнь его принадлежит сыну Пророка, и следует хранить ее, как ножны хранят остроту клинка для решающего удара.