шум, из холла в палату зашла медсестра в черном халате. Подошла к девушке, молча схватила ее под руки и легко, словно ребенка, закинула обратно на кровать.

— У тебя сотрясение. Лежи. — сказала медичка строго.

Мессалин схватилась за звенящую от боли голову.

— Начальник твой приходил, хотел узнать что случилось… — женщина порылась в карманах халата и достала несколько пачек таблеток. — А потом за ним другая девчонка зашла. Сказала, что ты подскользнулась в ванной. — Но что-то я ей не верю.

Она внимательно рассматривала каждую упаковку с лекарствами, с прищуром читая состав на обратной стороне. Нашла нужную коробку и вытащила пару пластинок.

— А он ей поверил? — спросила Мессалин.

— Вроде да. Лицо такое сделал недовольное, хмыкнул и ушел. А девчонка следом. — она положила пару таблеток в рот девушке. — Она тебя огрела наверное?

— Блондинка с короткой стрижкой? — спросила она, грызя сладкое лекарство.

Медичка кивнула и убрала коробки обратно по карманам.

— Она. А генерал не верит. Не впервый раз уже.

— Ай, эти вояки… — отмахнулась женщина. — Лучше не нарывайся, делай как она хочет. Целая хоть будешь. Лучше здоровая на коленях, чем на ногах без головы.

Женщина рассмеялась. Мессалин улыбнулась ей и понимающе покивала.

— День тут отлежись. Сотрясение легкое, можешь завтра уже бегать. Только головой не бейся.

— Биться головой о стену- было первое в моем списке дел на завтра. — расстроено сказала девушка.

Медичка шуточно погрозила ей кулаком и ушла.

Головная боль понемногу отпускала, а карусель останавливалась. Сон, который она увидела, никак не выходил из головы. Те сухие деревья, пыльные дорогие, старый скрипучий дом- казались ей очень знакомыми. “Может, это был кусок из прошлого, искаженный действительностью…”: подумала Мессалин. Визитка из сна была очень похожа на ту, которую ей дал Ган прошлым вечером. Молчаливые трусливые соседи, не пришедшие на помощь- точно так же поступили и подруги накануне. Она разобрала сон по кусочкам на детали и чуть успокоилась.

— Просто обычный кошмар. — сказала она сама себе.

* * *

Сухой горячий ветер носил песок по маленькому городку. Глиняные низкие дома кишели жителями, как тараканами. Палящее солнце Востока выжигала на светлой коже мужчины красные пятна. Он шел по раскаленному песку босиком, накинув на плечи и голову белую простынь. Стопы, руки, голова, покрылись волдырями от солнечных ожогов. В воздухе витал аромат аниса и специй. Под бумажными навесами у своих лавок, прятались продавцы, обмахиваясь веерами и газетами. Женщины бегали от прилавка к прилавку, обмотанные в светлые патантилы с головы до пят. В их руках были большие корзины из лозы. На спинах у некоторых, в импровизированных колыбелях из отреза ткани, сидели дети. Они плакали, смеялись, визжали и кричали. Шумная улица жила своей привычной жизнью.

Себастьян шел вперед, не обращая внимание на суету вокруг. Шел прямо и непоколибимо, расталкивая толпы перед собой широкими плечами. Продавцы кричали ему вслед, предлагали свой товар: воду, фрукты, украшения, специи. Женщины, которых он задевал, сыпали проклятиями и возмущались.

Он сам не понимал, куда он идет, и зачем. Его будто тащила за голову неведомая сила. От долгого пути по жаре, он сильно ослаб. Ноги с трудом переставлялись. Губы высохли и потрескались, глаза покраснели от постоянно попадающего в них песка. Он шел, словно опьяненный, мир вокруг расплывался, звуки перемешались. Он слышал только свое дыхание и чей-то зов вдали. Голос манил его, звал к себе, но чем ближе к нему подходил мужчина, тем дальше он становился. Но вот, наконец, зов перестал убегать от него. Себастьян остановился у ступеней огромного храма. Высокие колонны, расписанные яркими красками стены, барельефы у потолка. На трех красных куполах здания, стояла статуя Аена. Бог раскинул руки в стороны, как бы желая обнять весь мир. Голову его закрывал широкий капюшон, а на плечах были большие острые наплечники, за спиной развевался плащ. Он улыбался и смотрел на мир с теплотой, как отец на сына. Себастьян вновь услышал голос. Он раздавался отовсюду. С каждого угла, с каждого окна, с каждой улицы. Он кричал в его голове.

— Хватит… Хватит… — иссохшими губами шептал Себастьян.

Голой ногой он ступил на первую ступень высокой лестницы, затем на вторую. Чем выше он поднимался, чем громче становились голоса. Он зажал уши руками и закричал. Собрал последние силы, что остались в измученном теле и побежал по ступеням вверх.

* * *

Заведение Гана и Мартиши готовилось к открытию. С кухни был слышен шум стальных сковородок, шкворчащего масла, хруст зелени и овощей под ножами. Работники полировали пол до блеска. Оттирали засохшие пятна от еды, напитков, пепла с диванов и столов. Окна открыли настежь и морозный воздух, летая по залу, забирал зловонные ароматы наркотиков, сигарет, пота и других малоприятных вещей.

Пара стояла у сцены и контролировала работу.

— Кого ты вчера пресовал в конце дня? — Мартиша как всегда потягивала дым сигареты через мундштук.

— Да так. Студентки залетные. Сказали на входе, что подружки Миглиора. На уши тут все подняли. — не хотя рассказывал Ган.

— И ты поверил? — женщина рассмеялась в голос.

— Не поверил, но проверил.

— Ничего себе проверил. Я этот визг поросячий через пять стен услышала.

— Переживет. Больше от страха орала, чем от боли.

Мартиша замерла на месте. Из ее рук выпал мундштук. Огонек сигареты моментально погас, коснувшись мокрого пола.

— В смысле переживет? Ты что, отпустил их? — женщина выпучила глаза и посмотрела на мужа.

— Ну да, а что, убивать что ли? — пожал он плечами.

— Да! — крикнула она громко. — Именно это и нужно было сделать! А если они пойдут заявления напишут?

— И что? — мужчина лениво почесал щетинистую щеку и отвел взгляд. — О нет, сюда придет отряд особого назначения и всех нас повяжет, кошмар какой, боюсь- боюсь.

Ган пнул валявшийся на полу мундштук ногой, тот покатился под стол, который натирала одна из работниц. Мужчина цыкнул, привлекая ее внимание. Та схватила трубочку и унесла на кухню. Ган приобнял разъяренную жену за талию и прижал к себе. Прислонился губами к ее уху и зашептал.

— Действительно думаешь, что жалобы пары дурочек хватит, чтобы сдвинуть нашу “стальную крышу”? Не глупи. Они юные, красивые, можем из этого свою выгоду извлечь. Пусть еще приходят.

Мартиша хитро улыбнулась.

— Что, хочешь под кого-то подложить, а потом денег содрать?

Ган сверкнул золотыми зубами, растянувшись в улыбке.

— Ну есть же у нас любимый вредный клиент, который все носом крутит. А тут новые лица, почему бы и не устроить им свидание. И нам хорошо, и гость доволен, и затрат никаких.

— Какой