15 июля я доложил советскому правительству о первых результатах работы миссии в Англии. Нам были поставлены дополнительные задачи в связи с предстоящим выездом военной миссии в Соединенные Штаты Америки. Помимо основных вопросов о материальных поставках и о помощи США Советскому Союзу в целом необходимо было выяснить отношение американского правительства к идее создания так называемого «Комитета трех», возможности и условия предоставления СССР займа-кредита, а также вопросы о транспортах и маршрутах доставки приобретаемых грузов и ряд других моментов[189].

17 июля меня принял И. В. Сталин. Во время беседы речь шла в первую очередь о вопросах военно-политического характера, а также о приобретении в США вооружения и стратегических материалов. Важное значение придавалось займу у США, надобность в котором могла возникнуть. Рассматривались проблемы доставки из США в Советский Союз заказанных материалов и вооружения. Было решено настаивать на выделении танкеров для перевозки авиационного бензина и морских транспортов – для всего остального. Надо было подумать и о способах переброски американских истребителей. Не исключался маршрут через Аляску и Алеутские острова.

Политическая обстановка в Соединенных Штатах в то время была довольно сложной. Сказывались влияние изоляционистов, консерватизм высших военных кругов, активность реакционных и «собственных» фашиствующих кругов, а также националистические настроения среди натурализованных немцев и итальянцев, жаждавших победы Гитлера и Муссолини.

В Москве стало известно, что в связи с предстоящей поездкой советской военной миссии в Вашингтон заместитель государственного секретаря США С. Уэллес сделал официальное заявление советскому послу в Вашингтоне К. А. Уманскому, что правительство Соединенных Штатов Америки будет радо приветствовать генерала Ф. Голикова и всю военную миссию, что считает ее весьма своевременной и окажет ей необходимое содействие.

При обсуждении вопроса о предстоящей поездке было признано целесообразным, чтобы я направился в Соединенные Штаты Америки через Лондон, где принял бы участие в переговорах личного представителя президента США Гарри Гопкинса с британским правительством. По заявлению С. Уэллеса, одной из основных целей визита Гопкинса, прибывшего на несколько дней в Лондон, был вопрос о заказах Советского Союза Соединенным Штатам Америки. Затем наша миссия должна была направиться в Соединенные Штаты Америки через Монреаль (Канада).

Итак, во второй половине дня 18 июля мы снова вылетели в Англию. В состав миссии, направлявшейся в США, входили: генерал-майор инженерно-технической службы А. К. Репин, работавший в то время в Наркомате авиационной промышленности, Л. Л. Райков, специалист по зенитным пулеметам и противотанковым орудиям, и П. И. Барабанщиков – инженер-конструктор по снарядам.

Маршрут был знаком – через аэродром Ягодник под Архангельском. Ранним утром следующего дня с этого аэродрома мы поднялись в воздух на английской летающей лодке. До выхода из Белого моря нас должны были сопровождать три бомбардировщика «СБ» и три истребителя «И-153».

Помню, с нами произошел неприятный и опасный инцидент. В момент, когда истребители сопровождения повернули обратно, внезапно произошло столкновение нашего самолета с одним из этих истребителей.

Из-за возникших повреждений нам пришлось возвращаться на аэродром Ягодник. Как оказалось, в результате столкновения с истребителем у нашего самолета был поврежден левый мотор, сломана мачта антенны, пробиты руль управления и обшивка элерона. Правое крыло также получило вмятины. Ясно, что дело могло закончиться гораздо хуже. Летающая лодка нуждалась в срочном ремонте, тогда как дорог был каждый час. Положение усугублялось довольно странным отношением к происшествию со стороны англичан – экипажа летающей лодки и сопровождавших нас полковника Берда и переводчика Крейтона. Дело было не только в том, что сами англичане не очень-то спешили с устранением повреждений, но и в том, что они довольно-таки бестактно отвергли помощь советских авиационных специалистов в ремонте лодки. Здесь, как видно, проявилось их недоверие к советским летчикам и авиационным механикам, недооценка способностей и технических знаний «русских». С этим, кстати говоря, нам пришлось позднее столкнуться в Англии и США, а пока волей-неволей надо было ждать «технической помощи» из Англии, вернее – рассчитывать на прибытие оттуда другой летающей лодки.

Наконец, к исходу 21 июля этот самолет прибыл. Несмотря на мое категорическое требование вылететь не позднее чем через 9–10 часов (время, вполне достаточное на подготовку самолета), командир лодки Уилл вкупе с Бердом и Крейтоном заявили о возможности вылета не ранее, чем через сутки, т. е. к исходу 22 июля.

Высвободившееся таким образом время заполнил текущими делами. По аппарату ВЧ поговорил с сотрудником Генерального штаба А. П. Панфиловым об общем положении на фронте, рассказал ему о том, как проходит наш полет. Сообщения, переданные Панфиловым, особенно с Ленинградского фронта[190], в целом были ободряющими. Но обстановка в районе Смоленска продолжала оставаться тяжелой: шли напряженные бои с превосходящими силами противника. Особо тягостное чувство вызвало известие о том, что вечером 21 июля немецко-фашистские самолеты предприняли попытку бомбить Москву[191].

В этот день в Архангельске у меня состоялись интересные и весьма полезные встречи. Я побеседовал с известным полярным летчиком И. П. Мазуруком, начальником штаба Архангельского военного округа комбригом Д. Я. Григорьевым и авиационным командиром, полковником Б. И. Плешивцевым об обеспеченности аэродромами северного побережья страны. В ходе этих бесед на месте дал советы и указания, в первую очередь по вопросам рассредоточения, маскировки и инженерного оборудования стоянок военной авиации, складов горючего и боеприпасов, подготовки полевого командного пункта штаба округа, тренировки гарнизона города Архангельска к действиям по отражению налетов вражеской авиации и ударов с моря, а также по подготовке системы запасных аэродромов на побережье.

Наконец, после вынужденной задержки, 22 июля, снова в сопровождении трех истребителей и трех бомбардировщиков мы поднялись в воздух на летающей лодке. В полдень следующего дня, теперь уже без происшествий, прилетели в гидропорт Инвергордон. Здесь нас встретил контр-адмирал Стюарт, возглавлявший морские силы этого района, и другие официальные лица. Стюарту, как старшему воинскому начальнику, в этом районе были подчинены наземные войска и военно-воздушные силы.