Она внимательно разглядывала Энтрери, и в ее глазах отражались и злоба, и восхищение. Чтобы заполучить желанный меч, он обо всем заранее позаботился. При этом, зная об отношениях убийцы с Киммуриэлем и Рай’ги. Шарлотта нисколько не сомневалась, что он навел темных эльфов на Даллабад специально ради того, чтобы завладеть оружием.

— Сложную паутину ты плетешь, — бросила она.

— Я слишком много времени провел с темными эльфами, — небрежно откликнулся он.

— Но ты ходишь по краю, — сказала женщина. — Многие гильдии подозревают, что свержение Сулеза связано с Домом Басадони, а ты расхаживаешь повсюду с этим мечом. Конечно, более правдоподобными кажутся другие слухи, однако твое поведение только усиливает подозрения о нашей причастности к смерти Корина Сулеза.

— А к чему склоняются паша Дадаклан и паша Ронин? — прикидываясь озабоченным, спросил Энтрери.

— Дадаклан осторожен и ничего не станет предпринимать открыто, — ответила Шарлотта. Поверив его притворству, она говорила убежденно, и он усмехнулся про себя. — Конечно, сложившееся положение его не слишком радует, как и возможные последствия.

— Это можно сказать и обо всех остальных, — предположил убийца. — Если только Джарлакс не обнаглеет настолько, что понастроит новых башен.

Он говорил подчеркнуто серьезно, чтобы проверить реакцию Шарлотты, — ничего такого, чего она сама не знала бы, он ей не сказал. Энтрери заметил, что ее губа слегка дрогнула. Что это: страх, презрение, досада? Убийца знал, что Рай'ги и Киммуриэля не устраивали действия Джарлакса, кроме того, они предполагали, что влияние властного и чуткого Креншинибона может привести к большим неприятностям. Они послали его к Морику, чтобы ослабить позиции банды на поверхности, это ясно, но почему тогда Шарлотта жива? Или, может, она заодно с этой парочкой, которая положила глаз на трон главаря?

— В любом случае дело сделано, и ничего не попишешь, — заключил Энтрери. — Я на самом деле очень хотел иметь Коготь Шарона. Разве есть на свете воин, который от него отказался бы? Но это только на руку Бреган Д'эрт, ведь Шалази Озуль продолжает рассказывать каждому встречному о щедром предложении, которое Сулез отклонил. А Адания никогда и не скрывала, что считает нелепым отношение отца к этому оружию. Джарлаксу нужно было место для возведения башни, он его получил. Теперь у Бреган Д’эрт есть своя застава за пределами города, и если что-то будет угрожать нам извне, то мы будем готовы. Все в выигрыше.

— А Артемис Энтрери получил меч, — заметила Шарлотта.

— Все в выигрыше, — повторил он.

— Если только мы не станем делать слишком больших и смелых шагов, иначе весь мир объединится против нас.

— Джарлакс уже много веков балансирует на грани, — ответил Энтрери. — Пока не свалился.

Шарлотта хотела что-то ответить, но все-таки придержала язык. Однако Энтрери этого было достаточно: весь разговор он затеял лишь для того, чтобы женщина хоть на миг перестала контролировать себя и проявила истинные чувства. Она чуть было не произнесла, что все эти долгие века у Джарлакса не было Креншинибона, и значит, тот впервые был в подчинении у кого-либо.

— Ничего не говори о наших опасениях Рай’ги и Киммуриэлю, — потребовал Энтрери. — Они и так напуганы, а тот, кто боится, пусть это даже дроу, может наделать непоправимых ошибок. Мы будем наблюдать со стороны — может, удастся как-то выйти сухими из воды, если начнется междоусобная война.

Шарлотта кивнула и поняла, что на этом разговор окончен. Женщина встала и вышла из комнаты.

Энтрери не поверил ей ни на йоту. Он-то был уверен, что Шарлотта тотчас же донесет Рай’ги и Киммуриэлю, надеясь извлечь из этого какую-нибудь выгоду для себя. Но ради этого все и затевалось. Энтрери вынудил Шарлотту проявить себя, показать, на чьей она стороне в этом хитросплетении интриг. Само собой, оброненное им замечание о том, что им вдвоем удастся выбраться, когда станет слишком жарко, женщина восприняла как пустую болтовню, потому что неплохо знала убийцу и понимала, что меньше всего он будет печься о ее участи, когда надумает сбежать от Бреган Д'эрт. Скорее он недрогнувшей рукой всадит ей кинжал в спину, как и всем прежним своим «союзникам», от Талана Белмера до крысиного оборотня Рассистера.

Энтрери подумал, что Рай’ги, Киммуриэль и Шарлотта, вероятно, правы, думая, что Креншинибон плохо влияет на хитрого главаря наемников, заманивая его на дорогу, которая приведет к крушению планов Бреган Д’эрт на поверхности. Энтрери это, понятное дело, мало беспокоило: он был бы только рад, если бы темные эльфы убрались восвояси. Гораздо больше убийцу волновало то, как будут развиваться его взаимоотношения с руководителями, банды. Рай’ги и Киммуриэль ненавидели его лютой ненавистью, не только из-за того, что ему не посчастливилось родиться дроу, а еще и потому, что мастерство Энтрери и его умение выживать в самых жестоких обстоятельствах их пугали. Он вполне ясно представлял, что его ждет, лишись он покровительства Джарлакса. Заполучив Коготь Шарона, грозу всех магов и псиоников, Артемис Энтрери слегка было приободрился, но меч сам по себе не давал ему никаких преимуществ в открытом бою с дроу. А если эта парочка приберет к рукам всю Бреган Д’эрт, то, располагая силами в сотни великолепно вымуштрованных темных эльфов…

Об этом ему даже думать не хотелось.

Единственное, в чем не было никаких сомнений: его гибель последует тотчас за свержением Джарлакса.

* * *

Киммуриэль с некоторым трепетом продвигался по туннелям под Даллабадом. Все-таки он шел на встречу с хасцаккином, иллитидом, а они все непредсказуемы и смертельно опасны. И все же он отправился один и даже Рай'ги не признался, куда идет.

Есть вещи, понятные только псионикам.

За крутым поворотом он наткнулся на поджидавшего его урода с похожей на луковицу головой, который спокойно сидел в нише на камне. Несмотря на то, что глаза Яраскрика были закрыты, Киммуриэль знал, что тот не спит, чувствуя исходящую от него энергию.

«Похоже, я правильно сделал, что стал на сторону Бреган Д'эрт», — обратился к нему иллитид.

«Дроу сильнее людей», — согласился темный эльф, настраиваясь на его волну.

«Сильнее этих людей», — поправил Яраскрик.

Киммуриэль поблагодарил поклоном, решив, что тема исчерпана, но Яраскрик не думал останавливаться.

«Сильнее Корина Сулеза, — продолжал иллитид. — Мания обладания одним магическим предметом сделала его ущербным».

Тут Киммуриэль понял, что связывало проницателя разума и жалкого владельца оазиса Даллабад. А иначе, зачем существу, обладавшему таким могуществом, столь бездарно тратить свое время?

«Тебя послали изучить волшебный меч и перчатку», — предположил он.

«Мы хотим понимать все, что мешает проявлению нашей силы, — с готовностью признал Яраскрик. — Но нет вещей, чье могущество беспредельно. И эти оказались не так сильны, как надеялся Корин Сулез, иначе захват не состоялся бы».