– Клер Форжо.

– Клер Форжо? И что вы от нее хотите?

– Я просто сказала, что она совсем недурна, – ответила Роланда, шокированная его резкостью.

– Недурна? – переспросил патрон. – Вы что, шутите? Она красива, очень красива.

Клер понравилась вилла с террасой, обсаженной геранью, с розарием и маленьким частным пляжем, на котором гости патрона принимали солнечные ванны. Ларрак и Ларивьер едва сдержали восхищенное «О-о-о!», когда Клер не без волнения впервые распахнула свой белый пеньюар. Роланда, в «раздельном» купальнике, очень светлом и весьма вызывающе обнажавшем живот, и Сибилла, с ее спортивной длинноногой фигурой, выглядели не менее эффектно. Но патрона, казалось, заворожил вид одной только Клер. Она плавала очень плохо, и он пожелал давать ей уроки. Затем разлегся на песке рядом с ней и завел доверительную беседу:

– Я, как никто, умею ценить эти минуты передышки: ведь я с шестнадцатилетнего возраста никогда не отдыхал. Вы даже не представляете, чем была моя жизнь. Каждодневная борьба со временем. Я все должен был делать сам, все организовывать, все предвидеть. Хозяин, знаете ли, всегда одинок, ни на кого не может положиться. Роже Мартен был лучшим заместителем, о каком только можно мечтать, но он бросил меня и пошел играть в солдатики. Верье тоже неплох, но он человек второго плана – хороший исполнитель, только лишенный творческого начала. И потом, моральное одиночество… Как хочется, чтобы вечером, после трудового дня, тебя встретили с нежностью! А что вместо этого? – соперничество враждующих кланов, ссоры друзей, интриги сераля… Уверяю вас, что бывают дни, когда я готов выгнать вон всю эту шайку и поселиться на заводе, в полном одиночестве, у себя в кабинете. Люди думают: «Ах, богатство, ах, власть, как это чудесно!» Ничего подобного! Это только налагает обязанности. А что останется от всех моих усилий? У меня ведь даже нет сына, которому я мог бы передать свое дело.

В этот момент подошла Роланда и воскликнула, бросая в них мелкие камешки:

– А ну-ка, лентяи, в воду! Времени до обеда осталось всего ничего!

Раздраженный Ларрак приподнялся:

– Поосторожней, Роланда! Вы чуть мне глаз не выбили своими камнями!

Клер внимательно оглядела патрона. Его тело выглядело моложе, чем измученное лицо.

– Дорогой, – сказала Роланда, – будьте так любезны, принесите мне солнечные очки и портсигар. Я забыла их утром на ночном столике возле вашей кровати.

Ларрак яростно взглянул на нее, указав на Клер. Но мадам Верье с невозмутимым спокойствием улеглась рядом с ними на песке.

Совместная жизнь группы человеческих существ редко обходится без конфликтов. Как-то днем, по возвращении с пляжа, Роланда, которая поднималась по лестнице вместе с Клер, внезапно сказала ей:

– Вы не могли бы на минутку зайти ко мне, Клер? Я хочу поговорить с вами.

– Я приду через минуту, мадам. Мне нужно сначала переодеться к обеду.

– Да нет, зачем же! Идите как есть.

Клер, в пляжном халате, вошла в комнату Роланды, села в кресло, с удивлением взглянула на большую фотографию Гийома Верье на письменном столе и стала ждать, слегка обеспокоенная, но готовая к схватке. Роланда закурила сигарету и прилегла на кровать.

– Послушайте, милочка, – сказала она, – я женщина очень искренняя, очень доброжелательная, не строю козней против друзей и люблю определенность. Всю эту неделю я смотрю на вас, наблюдаю за вами и вижу, что вы вступили на опасный путь. Другая на моем месте подумала бы: «Да какое мне дело до этой девчонки, пускай сломает себе шею! Это ее дело». Но я – я сострадаю молоденьким девушкам. Я сама была в вашем возрасте еще совсем недавно и была так же неопытна. Теперь я с сожалением вспоминаю, сколько глупостей наделала, и хотела бы вас от них предостеречь. Вот почему и решилась поговорить с вами… Если хотите курить, сигареты в коробке, рядом с вами.

– Благодарю вас, я не курю, – ответила Клер, положив ногу на ногу.

– Вы прекрасно сложены, дорогая, – сказала Роланда. – У вас восхитительные глаза, шелковистые волосы, безупречные плечи. Кроме того, вы умны и много всего знаете. Это хорошие козыри в вашей игре, которую вы ведете весьма искусно. Вы можете, нет, вы просто должны выйти замуж за человека высокого полета. И если поведете себя умно, я вам в этом помогу. Но сейчас вы затеяли безнадежную интригу, а именно завоевание патрона.

– Кто – я?! – вскричала Клер.

– О, только не надо разыгрывать здесь комедию. Я буду вашей союзницей, если мы договоримся вести честную игру. Обещайте мне это. Вы строите глазки патрону, это и слепому видно; демонстрируете ему свои девичьи прелести, свою эрудицию, свою наивность; вы слушаете его, восхищаетесь им, ищете его общества. И все это было бы не так уж глупо, имей вы хоть какие-то шансы на успех. Но я вам говорю – и говорю прямо и откровенно: ничего у вас не выйдет. Ровно ничего – и по многим причинам. Во-первых, на что вы надеетесь? Вероятно, на то, что он женится на вас, – я полагаю, вы ведь не хотите начать свою жизнь с незаконной связи? Так вот, моя дорогая, знайте, что патрон не женится никогда! Он это повторял сотни раз – спросите хотя бы у Ларивьера. Патрон уверен – прав он или нет, это другое дело, – что брак принизит его, лишит какой-то доли независимости. Ну а если говорить о сексуальной стороне дела, то он слишком любит всех женщин, чтобы хранить верность одной из них. Кроме того, Альбер довольно стар, ему уже пятьдесят лет.

– Сорок пять, – машинально поправила Клер.

– Он говорит, что ему сорок пять, и он в самом деле хорошо сохранился, но я-то знаю, что ему больше пятидесяти. Впрочем, это не важно. Он никогда не женится. Следовательно, что может произойти? Если он очень уж сильно увлечется вами, то выдаст замуж за какого-нибудь славного молодого человека из своего окружения, а потом сделает своей любовницей. Да-да, моя милая, он уже такое проделывал! Полагаю, вас такая перспектива не прельщает? Вы можете добиться гораздо большего. Не забывайте также, что в настоящий момент он принадлежит мне – надеюсь, еще надолго. Да-да, как видите, девочка моя, я не стесняюсь в выражениях. Альбер принадлежит мне, я его люблю, и я его удержу. Вы можете возразить: но ведь вы замужем! И это правда, как и то, что я обожаю своего мужа. Это чистая правда: я обожаю Билли, я ему предана душой и телом, я помогла ему достичь вершины карьеры. Только я отношусь к нему с нежностью, с дружескими чувствами, но не с любовью. Вот уже три года, как мы с Билли не супруги, а партнеры. Но партнеры верные, надежные, помогающие друг другу изображать перед нашим ребенком дружную семью… А вот Ларрак, напротив, любит меня, нуждается во мне. И повторяю вам: я держусь за него, я хочу его удержать при себе, и удержу.

Клер, донельзя шокированная этими признаниями, сделала движение, собираясь встать.

– Нет-нет, – живо сказала Роланда, – я еще не кончила. Почему вы, порядочная молодая девушка, получившая строгое воспитание, прибывшая совсем невинной из своей провинции, бросились в эту безнадежную авантюру? Полагаю, моя милая, что вы даже не понимали, что делаете. Но я, имеющая опыт общения с женщинами – и с мужчинами, – объясню вам причину. Вас подтолкнула на этот путь ваша кузина Сибилла Мартен. Уж я-то прекрасно изучила ее, эту Сиб: под ее внешним простодушием скрывается невероятная хитрость; она возненавидела меня, как только поняла, что я имею влияние на Ларрака. Когда ее Роже ушел на фронт (между нами говоря, именно я подала ему эту мысль) и когда мой Гийом временно занял его должность (ВД, как говорит патрон), Сиб очень испугалась. Она сказала себе: «Временная должность может стать и постоянной; ВД вполне может превратиться в ПД. Тревога!» И какой же путь она избрала для защиты?