***

Ветер разносил в стороны пряди, выбившиеся из высокого пучка на голове Манис. Под колёсами старого велосипеда с прицепом хрустел белый песок. Скрипела кожаная сидушка, и шелестела недавно налаженная велосипедная цепь. В прицепе подрагивали посылки для работников фермы и растениеводов.

Вот уже месяц Манис работала у Пелара, главного разносчика Тулсахи. Её руководитель был добрым и весёлым мужчиной средних лет, постоянно рассказывающим интересные истории из жизни. Манис нравилось трудиться бок о бок с таким человеком. Он смешно шутил, с присущим рвением помогал, всегда был готов дать дельный совет и относился к каждому сотруднику с пониманием. Чувством юмора он отдалённо напоминал Правида, хотя Манис решила, что такое сравнение было вызвано лишь тоской по старому другу.

Солнце, такое же яркое, как и в первый день на острове, припекало голову — Манис натягивала косынку или шляпку всегда в последний момент, за что Пелар частенько её ругал. Потемневшие плечи больше не обгорали, поэтому Манис с удовольствием носила длинные сарафаны с тонкими бретельками, даже если иногда они мешали ей взбираться на велосипед.

Манис мчалась к месту назначения с улыбкой, вдыхая свежий запах океана, принесённый ветром с побережья. Чужая Тулсаха с каждым днём открывалась для неё с новой стороны, и за месяц Манис успела полюбить этот город. Город, где люди трудятся, отдыхают, танцуют, поют, размышляют, женятся, растят детей и, наконец, умирают, отдавая свой прах земле и океану. Город, где они чувствуют себя свободными и счастливыми. Может ли такое место оказаться правдой? Или Манис упала в воду вместе с Виртой, их тела унесло течением, а этот остров, лишь видение иного мира? Можно ли ещё где-то чувствовать себя нужной и привязанной к месту, в котором живёшь? Здесь нет бедных и нет богатых, здесь тебя не делят на классы, здесь любая работа важна и ценится, и в то же время тебя не держат, ты можешь уйти, когда захочешь, просто мало тех, кто действительно этого желает. И вроде бы каждый житель понимает, что мир и свобода здесь не навсегда, что магия в какой-то момент придёт и сюда, но они живут, наслаждаясь каждым моментом.

Для тулсахцев самым главным стали отношения между людьми, и этому они отдают немало времени. Побывав на паре городских праздников, Манис поняла, что люди ищут возможности узнавать друг друга как можно лучше, поэтому простая учётчица будет знать художника, живущего на другом конце города, как своего близкого родственника. Тулсаха действительно была единым организмом, и Манис не хотелось выбиваться из размеренной жизни. Всеми силами она старалась приобщиться к новому месту, занять свою ячейку, стать для этих незнакомых людей своей. И хотя она скучала по дому и переживала за родных, возвращаться ей совсем не хотелось — желание узнать новый мир было намного сильнее.

Проезжая по давно известному маршруту, Манис выехала на центральную дорогу. Вдалеке показались тощие тела ветряных мельниц, а до них тянулись зелёные и коричневые поля. Голубое небо приятным глазу градиентом переходило в плотный океанический горизонт. Манис снова улыбнулась и даже захохотала — так хорошо ей было.

Проезжая мимо работяг в широкополых шляпах, она приветственно махала. Те махали в ответ, выкрикивая её имя. Кое-кого из растениеводов она уже знала, ведь не первый раз привозила посылки и нужные инструменты от местного кузнеца. Иногда она бросала им короткие фразы, чем нередко веселила.

Манис пронеслась мимо теплиц и первых рядов плодоносных деревьев, ища глазами Беруху, стройную женщину в почтенном возрасте, отвечающую за обработку растений. Но помимо неё она искала ещё кое-кого. И хотя объясняла такое поведение тем, что Вирта часто находился подле Бирухи, Манис просто хотела его увидеть. Удивительно, но с ним она встречалась довольно редко, хотя и жила в одном доме. Парень, вопреки ожиданиям, не прятался от аборигенов, а неплохо сдружился с ними, проводя больше времени в новой компании. Разговор разнанцы заводили ещё реже, чем виделись — Манис не могла переступить через себя и признать, что изменения в молодом человеке поменяли и её отношение к нему, а Вирта просто старался избегать общества Манис, то ли от обиды на старые оскорбления и негодование, то ли потому что больше не считал себя одиноким на чужой земле.

Покинув Разнан Вирта преобразился, будто и он нашёл для себя то, чего давно не хватало. Конечно, некоторая самоуверенность, позёрство и бравада, присущая ловеласам Разнана, в нём остались, но что-то изменилось в самом отношении к окружающим. Его не встречали с овациями, а скромные девушки Тулсахи не вешались на шею и, возможно, это отчасти повлияло на него. Он стал добиваться расположения других людей юмором и трудолюбием, которое Манис никак не ожидала в нём увидеть.

Приближались полевые ограждения, уже виднелись корзинки и плетёные шляпки. Манис вглядывалась в смуглые лица, собираясь остановиться неподалёку.

— Эй, красавица! Я здесь! — послышался грудной женский голос слева. Там, между грядок, работали несколько человек, собирая, по-видимому, чеснок. Это была Беруха. Высокая и крепкая женщина вызывала у Манис уважение. Как и в Пеларе, в ней чувствовалась искренность и доброта.

Беруха поманила Манис к себе, направляясь к специальной проездной дорожке между насаждениями.

— Перерыв! — громко сообщила она, и фраза разнеслась по полям, передаваемая от работника к работнику. Ровные ряды трудяг потянулись к повозкам, запряжённым лошадьми, а те в свою очередь должны были развести их по фермерским домикам, где каждая растениеводческая бригада могла передохнуть, выпить воды и чего-нибудь перекусить.

Чуть дальше Манис заметила своего коллегу, стоящего рядом с велосипедной повозкой. Кажется, у него что-то сломалось, и он от всей души награждал своего механического зверя отборными ругательствами. Манис решила, что поможет ему, как только передаст все посылки Берухе.

Женщина растениевод всегда встречала Манис в хорошем расположении духа.

— Итак, что на сегодня? — бодро поинтересовалась она, когда Манис спешилась и начала быстро перекладывать все посылки в конную повозку, наполняющуюся уставшими людьми. Кто-то из них с любопытством рассматривал новые свёртки, кто-то даже пытался их потрогать и потрясти.

— О! Гляди! Новые, совсем новые!

— Молодчина, кузнец. Ох, угодил!

— Ой, а это от матушки.

Беруха хлопнула Манис по плечу.

— Спасибо! А теперь спеши к тому сорванцу, кажется, у него было важное поручение, но велосипед подвёл. Похоже, тебе задание передаст, — женщина указала на