Делая строгую привязку воинских ритуалов и специальной атрибутики кИсламу и наполняя их особым религиозным смыслом, Ринат старался увязать все это в единый и неразрывный клубок, в котором бы одно было не отличимо от другого. Ведь обычный солдат совсем не равен по своему духу воину, сражавшемуся за и во имя Бога. У них разная мотивация, разное обоснование поступков и разное отношение к противнику. Не случайно именно военно-религиозные ордены показывал на полях средневековых сражений наибольшую эффективность. Солдаты-монахи, крепко спаянные религиозными обетами,оказывались гораздо сильнее наемников, воюющих за золото и серебро.

—…Воин Аллаха боится лишь гнева Всевышнего, — продолжал он оглашать правила нового Закона. — Иной страх ему не ведом. Показавшие врагу спину и бегущие с поля боя, предают своего имама и пророка Мухаммада. Наказание таким смерть…

Кровожадность наказания за трусость в бою не была прихотью Рината. Его диктовал сам образ жизни горца, не терпящего полутонов и не признающего компромиссов. В мире жестоких адатов и десятилетиями длящихся свар между кровниками трусость была едва ли не самым страшным преступлением. Проявив малодушие в бою, горец в мгновение ока лишался всего: своего статуса, семьи, рода, имущества. Презираемый всеми, он становился изгоем, получал черную метку недочеловека, животного. Оказавшиеся в таком положении долго не жили, сами сводя счеты с жизнью.

Нововведением Рината стало правило о круговой поруке в подразделениях. В случае провинности одного воина, наказывалось все отделение. Виновным оказывалось отделение, значит, подлежало наказанию целая рота. Целью всего этого должна была стать жесточайшая дисциплина и безрассудная смелость воинов.

—…Будь отважен, как снежный барс, хитер, как рыжая лисица, мудр, как старый ворон, — третье правило Ринат посвятил постоянному совершенствованию своих навыков и умений, сделав это одной из главных обязанностей воина-мюрида. — Не проводи время в праздности и лени. Ежечасно улучшай воинское умение. Тренируй тело, ибо оно дано тебе Всевышним: поднимай горные камни, плавай в ледяных источниках, борись с братьями на поясах, объезжай непокорных жеребцов…

Он думал ввести для своих воинов специальный физкультурный комплекс, собранный из упражнений своего далекого детства. Главное, не забыть облечь все эти упражнения в соответствующую религиозную оболочку, чтобы повысить их значимость для мюридов. Со временем такой комплекс мог обрасти легендами, тайнами и стать неотъемлемой частью физической подготовки будущих воинов имама.

-…Воин Всевышнего не грабитель, не разбойник, — озвучил он четвертое правила низама. — Ты избран служить Всевышнему. Все твои помыслы должны быть чисты и обращены лишь к Богу. Чтобы очистить твои помыслы от всего лишнего, твой имам полностью берет тебя на свой кошт и обязуется давать каждому мюриду 7 рублей серебром в год, муки 12 килограмм в месяц, китайского зерна 2 ведра…

Решение запретить грабеж с целью наживы во время военных походов далось Ринату непросто. Скажем больше, крайне непросто. Большинство из его окружения были категорически против. Говорили, что ополчение растает, горцы разбегутся в течении недели по домам в лучшем случае. В худшем, воины переметнутся к противникам имама, которые, напротив, мотив наживы ставят во главу угла любой войны или набега. Надо признать, что зрелое зерно было в их словах. На Кавказе веками практиковались набеги на соседние роды, тейпы и селения в целях наживы. Угон скота, захват пленников и рабов был не преступлением, а доблестью. К сожалению, другого источника материальных благ в суровом краю просто физически не было. Здесь не хватало всего — зерна, железа, пороха и т. д.

Объявив запрет на грабеж, Ринат сразу же столкнулся с проблемой нехватки денег на содержание профессиональной армии. Вопрос о том, где взять деньги, встал во весь свой немалый рост. Уже на первом этапе нужно было располагать гигантским объемом свободных средств. Только по самым его скромных подсчетам ему через неделю нужно было где-то раздобыть почти десять тысяч рублей звонкой серебряной монетой. При этом требовалось именно серебро, так как горцы не доверяли ассигнациям. Ринат один раз собственными глазами видел, как один из его воинов разжигал костер с помощью двух сторублевых ассигнаций. Оказалось, он не видел в них никакой ценности. Рассказы же русских пленных о большой стоимости этих бумажек считал откровенной ложью.

Первые деньги на армию, не мудрствуя лукаво, Ринат решил получить с хана Джавада и тех, кто его поддерживал. По слухам, многие беки накопили весьма изрядные богатства, которые только ждали, когда за ними придут. Тот же самый Джавад был одним из крупнейших в Дагестане поставщиков рабов на турецкий рынок, перекупщики на котором щедро платили и серебром, и золотом за русских белокожих женщин и здоровых силачей-мужчин. Словом, аул хана нужно было брать в ближайшие дни кровь из носа.

Пока он раздумывал над тем, где раздобыть еще денег, судьба или сам Всевышний подкинули ему еще пару вариантов относительно простого заработка. По крайней мере это именно так выглядело. Дело обстояло следующим образом…

— Господин, наши люди задержали отряд всадников, что искали тебя, — под вечер, когда в лагере аппетитно задымились костры с варевом, Амирхан нарушил уединение своего имама. — Говорят, там посланцы турецкого султана. Еще с ними были инглези, что прибыли из-за далекого океана.

Было любопытно, что эти люди забыли так далеко от родных берегов. А принципе, Ринат догадывался, что за интерес они имели. До него уже давно доходили слухи о том, что турки, недовольные усилением влияния России на Кавказе, активно искали встречи с ним или с его ближайшим окружением. Приближенные первого канцлера с берегов Туманного Альбиона тоже прощупывали почву на предмет кулуарных переговоров с ним. Словом, встреча предстояла быть весьма любопытной. Похоже нужно было ответить на вопрос, а сколько все-таки стоит Родина?

Предчувствуя, что скоро он разживется немалыми деньгами, Ринат с чувством потер руками. Как говорится, деньги сами шли в его руки. Их нужно было просто прийти и взять.

Гости тем временем подходили к шатру и их уже можно было рассмотреть. Первым шел, натужно перебирая короткие ножки, весьма полный турок. Потный, с багровым лицом и тяжелой отдышкой он явно не был готов к таким нагрузкам. Ему бы за столом с жареными фазанами и тушеными перепелами воевать, да в гареме крутобедрых дев побеждать. Его поддерживали за локти дюжие охранники в характерных фесках с изогнутыми саблями на боку и с парой пистолетов в сбруе.

Вот за ними шел некто совсем иной, в котором угадывалась птица очень высокого полета. Замотанная в темный бурнус высокая фигура вышагивала по земле так, словно маршировала. В каждом движении этого человека чувствовалась сдержанная сила, которую он явно пытался спрятать.

— А вот и лимонник, похоже. Сразу видно военную косточку. Головорез с мозгами. Такой поди бошки режет под музыку Баха, — бурчал еле слышно Ринат, встречаясь с пустыми, словно рыбьими глазами англичанина. — С такого сам Бог велел стрясти как можно больше серебряных и золотых монет во славу его королевы…

После взаимных приветствий и представлений выяснилось, что осман был посланником самого великого визиря, а англичанин — представителем британского адмиралтейства.

Пока не начался разговор Ринат подозвал к себе Амирхана, своего секретаря. Ему пришла в голову одна интересная идея, которая в случае своего осуществления могла ускорить падение логова Джавада.

— Хан Джавад и его люди должны, кровь из носа, узнать, что ко мне прибыли посланники Великой Порты и Королевы из-за океана. Пусть твои люди напустят побольше тумана про военную помощь. Больше красок. Надеюсь, хан Джавад от таких новостей закрутиться как грешник на раскаленной сковородке, — ухмыльнулся Ринат, кивая на крепость. — Все, иди, а то эти уже нервничать начинают.

Едва исчез секретарь, заговорил, севший за накрытый достархан, турок. Речь его, как это было принято у жителей юга, была цветастой, полной живых эмоций и ярких оборотов.

— Всевышний свел наши пути вместе, потому что ваше дело богоугодно и требует помощи великого правителя всех правоверных. Великий и Победоносный султан, да хранит его Всевышний от напастей и болезней, слышал, как храбрые чеченцы и дагестанцы борются с ненасытным русским царем за свою свободу.