Все быстро поднялись на ноги, я увидел, что Фома в ярости. Видимо погибший там сейчас Джихад был одним из его близких друзей. Он подбежал к большой сумке с боекомплектом, которую, кстати, из машины прихватил именно Страйкер. Как хозяйственный шкет догадался в критический момент сделать то, что не сообразили взрослые, не понимаю.

Фома схватил пару гранат, с рыком стал выдёргивать кольца и бросать в открытую дверь. К счастью, не смотря на всю свою злость, излишне он не рисковал и всё делал грамотно. Раздались взрывы, он швырнул ещё пару, но видимо попал удачно, по нам больше не стреляли. Переведя дыхание мы зигзагами двинулись наружу, пригибаясь, чтобы как можно сильнее затруднить прицел противникам.

Прорываясь сквозь мешанину разномастных построек, перемахивая через глинобитные стены я удивлялся, как по нам ещё не зарядил очередь из калаша какой-нибудь возмущённый такой наглостью хабиби.

Потихоньку выбрались в какой-то заваленный кизяками тупичок, из него попали на узкую грязную улицу. Так, шаг за шагом вышли в фешенебельные кварталы, где уже наш запылённый и потрёпанный вид стал вызывать настороженные взгляды вальяжно гуляющих господ в белоснежных одеяниях.

Не трудно догадаться, что мы им тут нужны, как пингвинам органическая химия. Нам на это наплевать, мы решительно обратились к первому же парадно разодетому патрулю. Они сначала напрягались, но услышав имя Азиз Галиб согласились нас проводить. По дороге связались с кем-то по рации и вскоре к нам на большой скорости подлетел белый Мерседес Виано. Нас вежливо пригласили внутрь и повезли по широкому проспекту.

Через пару часов мы сытые и довольные отдыхали, развалившись на мягких диванах в большом светлом зале дворца. После посещения хаммама нас переодели в белые одежды по местной моде. Теперь мы скорее походили на местных олигархов, чем на бойцов.

— Господин Станислав, господин Галиб ожидает вас, — сообщил вошедший слуга и подхватив чемоданчик я последовал за ним.

Высокий худой, одетый в бело-чёрные расшитые золотыми узорами одежды, Азиз Галиб чем-то был похож на Усаму бен Ладена. Смуглый, бородатый, ну типичный моджахед, сколько я таких в своё время отправил в «тенистые сады».

После взаимных приветствий, он небрежно указал на лежащую на столе папку. — Вот то, что нужно господину Барнеру. Можете посмотреть. Я же хочу взглянуть на святыню, мы должны убедиться, что это именно то, и нет никакой ошибки.

— Мне тоже интересно из-за чего погибли мои бойцы, — нахмурившись произнёс я, набирая код на замке чемоданчика.

— Мне жаль, что так случилось, мои люди свяжутся с их родственниками и позаботятся о них. Они погибли достойно, защищая святыню Новой Веры, от служителей Иблиса — врага всего человечества во всех мирах. Эти нечестивцы противятся распространению нашей Веры, и стараются уничтожить всё с нею связанное.

«Ага, он значит новую религию тут основал — то-то мне его наряд в глаза бросился. Жрец или муфтий. А напала на нас стало быть, конкурирующая фирма».

Я открыл крышку и осторожно вынул из мягкого ложемента предмет, похожий формой на кирпич — чуть потоньше, кристально прозрачный, не то из пластика, не то из хрусталя. В середине едва заметно темнели несколько тонких нитей.

Мне стало как-то не по себе. Из-за этой неведомой хрени погибли люди, так ещё и бородатый фанатик сейчас поймёт, что над ним издеваются и захочет разбить её на моей голове. Ну не может же такая шняга быть чем-то настолько ценным. Не зря Барнера зовут Безумным Доктором, нормальный человек так шутить не станет. Выберусь, я ему такую шутку в ответ придумаю, он у меня попрыгает!

Галиб бережно взял у меня предмет и передал подошедшему к нему человеку. Тот отнёс его к столу, расположенному в углу комнаты, на котором стоял микроскоп и ещё какие-то приборы. Похоже это эксперт, чтобы подтвердить подлинность.

— Что это? — удивлённо спросил я, поняв, что действительно держал в руках нечто ценное.

— Понимаете Станислав, новый мир требует Новой Веры. Старая осталась там, но определённая преемственность должна сохраняться, новый Храм строится на опорах и фундаменте старого. Подобные святыни займут в нашем Храме достойное место, верующие должны лицезреть их во отчую.

«Ну да, а рядом ты пристроишь ящичек для пожертвований и потечёт денежный ручеёк в твой карман. Чем больше таких святынь, тем больше доходы».

Эксперт закончил проверку и кивнув передал прозрачный брусок обратно. Я попытался приглядеться получше, но Азиз Галиб решил устранить прорехи в моих теософских познаниях: — Это волосы одного из самых уважаемых пророков старой веры. Им более полутора тысяч лет, и то, что они оказались здесь, иначе как чудом и Божьим замыслом не назовёшь. Если у вас нет претензий к моему предмету, то можем считать обмен состоявшимся, а сделку исполненной. Прошу передать мои лучшие пожелания господину Удо Барнеру, и примите мою благодарность вам лично. Теперь прошу меня извинить, я должен принести эту радостную весть самым верным последователям и прихожанам Нового Храма. Вы и ваши товарищи можете оставаться во дворце в качестве дорогих гостей, сколько пожелаете. Слуги обо всём позаботятся вам стоит лишь приказать. Когда соберётесь уезжать, вам обеспечат транспорт, охрану и всё необходимое для поездки.

Он подхватил свою реликвию и быстрым шагом вышел в резную с позолотой дверь. Я сунул план-схему в тот же кейс и поднялся уходить, но взгляд упал на большой телевизор, висящий на стене. Камера снимала огромный зал, стены украшены позолотой и расписаны какими-то текстами, видимо религиозного содержания. На полу стояли на коленях сотни людей, радостно воздевая вверх руки, а на возвышении стоял Азиз Галиб, потрясая поднятой вверх святыней, исступлённо вещая что-то своей пастве. Они то и дело припадали ниц, натурально прикладываясь лбом к полу. Я покачал головой и отправился к своим ребятам. В гостях решили не задерживаться, выезд назначили на утро следующего дня. Слуги обещали всё подготовить.

Ужин начался несколько необычно. Подносы с едой и напитками внесли пять молодых, очаровательных девушек в прозрачных одеждах, расшитых золотом, серебром, с множеством украшений на руках и ногах. Расставив приборы, они разделились — двое пристроились в сторонке взяв в руки бубен и какую-то дудуку стали наигрывать ритмичную мелодию, сначала неспешно, но постепенно всё ускоряя темп. Три оставшиеся разошлись так, чтобы их было хорошо видно и стали исполнять замысловатые движения в такт музыке, соблазнительно двигая бёдрами, грудью и животом.

Зрелище было весьма приятным, ужин прошёл чудесно. Видя, что мы насытились, девушки подошли поближе, причём эти хитрюги явно подмечали,