Но откуда мы знаем, что девушки отдаются не по доброй воле? Изнасилование сложно определить: ведь сопротивление не всегда является критерием нежелания. Тем не менее многие представительницы слабого пола сопротивляются лишь тогда, когда действительно не хотят. Примером могут послужить американские лобстеры. Самки этого вида способны к сексу сразу после линьки, равно как и тогда, когда покрыты твердым панцирем. Перед тем, как начать линять, они начинают встречаться с самцами и, найдя подходящего партнера, отдаются ему. Насилием здесь и не пахнет. Точно так же, когда одетая в панцирь девушка хочет развлечься, она отдается понравившемуся субъекту после весьма краткой прелюдии. Однако самка, не желающая секса, убегает от ухажера. Он же будет продолжать преследование и даже может попытаться вытащить даму из ее собственного жилища. Или возьмем тех же скорпионниц. Дамочки сами летят к мужчинам, волокущим еду, и отдаются им прямо за трапезой, однако бегут от самцов, появившихся с пустыми руками. Будучи пойманными кем-то из неудачников, они отчаянно пытаются вырваться на свободу, извиваясь своим брюшком, чтобы избежать соприкосновения гениталий. Когда белолобая щурка занимается сексом с мужем — а во время кладки яиц это происходит каждые два часа, — она позволяет ему кормить себя насекомыми, после чего поднимает хвост и стоит смирно, пока он трепыхается позади нее. Однако, когда на нее нападают другие самцы, она пытается удрать. Если им удается сбить ее на землю, она поворачивается к ним задом и опускает хвост: эта поза до крайности затрудняет секс. Более того, перед тем, как покинуть гнездо, самка свистит. Если муж поблизости, он подлетает на свист, чтобы сопровождать ее. Это неплохая мысль: дамы в сопровождении кавалеров практически никогда не подвергаются насилию.

Все это в совокупности с тем, что от насильников редко появляются дети, доказывает, что сопротивление — это не трюк для привлечения мужского внимания. Вместо того чтобы упасть на спину и стерпеть насилие, большинство дам выбирает лозунг «смерть лучше бесчестья». Это заставляет нас задуматься над другим важным вопросом: если в результате сопротивления самка может серьезно покалечиться и даже погибнуть, почему эволюция не позволяет изменить женское поведение на более покорное? Этот вопрос, однако, еще не изучен. Я сама полагаю, что подчинение принесло бы с собой другие проблемы, перевешивающие риск травмы или даже смерти. Что это за проблемы, можно лишь предположить. Вспомните, что у некоторых птиц самец, подозревающий партнершу в неверности, уже не так старается добывать для нее корм, и самки зачастую страдают от голода. У некоторых видов скорпионниц пропитание самок всецело зависит от их партнеров: сами матроны не снисходят до такой грязной работы, как добывание пищи, во время которого к тому же запросто можно стать жертвой паука. Самка, не сумевшая противостоять насильнику, будет вынуждена сама искать пропитание или голодать. Мы знаем, что у некоторых видов самка сталкивается со значительными проблемами, если самец ей навязан (к примеру, учеными), — а не выбран ею по собственной воле. И у плодовых мушек Drosophila melanogaster, и у полевых сверчков Gryllus bimaculatus самки, которые получили партнера принудительно, производили на свет меньше детей, нежели те, кто сделал выбор самостоятельно.

Если самцам птиц, лобстеров, скорпионниц и полынных сверчков выгодно насилие, то как обстоят дела у людей? Могу кое-что рассказать и на этот счет. Идея, что склонность к насилию естественна, то есть внутренне присуща мужчинам как результат эволюции, неприятна и даже оскорбительна. Но посмотрим в глаза неприглядной правде: это вполне возможно. Эволюция не признает человеческих норм морали, а та, в свою очередь, не имеет никакого отношения к законам природы. Список смертных грехов был бы иным, если бы в нем перечислялись барьеры, поставленные эволюцией. Похоть в таком случае считалась бы добродетелью, а верность осуждалась бы. В принципе, насилие могло развиться в человеческом обществе в результате эволюции, как и у других живых существ: если бы у насильников в среднем рождалось больше детей, чем у других мужчин, то гены, отвечающие за это поведение, распространялись бы.

Все это, безусловно, логично. Однако помимо логических построений мы не можем сказать ничего определенного. О генах, определяющих склонность к насилию у животных, не говоря уже о людях, практически ничего не известно. Однако предположим, что у некоторых мужчин действительно есть гены, которые превращают их в потенциальных насильников. Станет ли из-за этого насилие приемлемым? Разумеется, нет. Когда мы лучше поймем человеческую эволюцию и генетику, то, возможно, поймем, почему мы таковы, каковы есть. Но это не даст нам ответа на вопрос о том, какими мы хотели бы стать.

Девушки, если вы хотите получить портрет потенциального насильника, увы, мне нечего вам сказать. В некоторых обществах это типичные отчаявшиеся неудачники. В других — женатые мужчины. Еще в каких-то — любые мужчины, молодые или старые, подчиненные или начальники, иногда прибегают к силе. Общих правил не существует. Что же вам делать? Для начала выучите мое руководство по самозащите:

1. Не привлекайте внимания. Прячьтесь или будьте неприметны.

2. Не покидайте дом в одиночестве. Наймите телохранителя, а если это вам не удастся, держитесь общества других женщин.

3. Избегайте компаний бездельничающих мужчин. Если они собираются в том месте, где вам необходимо быть постарайтесь организовать свой визит так, чтобы вместе с вами там были другие женщины.

4. Вооружайтесь. Мужчины сразу становятся вежливыми, если у дамы есть оружие.

Вы думаете, что, пока мужчины ссорятся и дерутся, девушки живут в мире и гармонии? Ничего подобного!

Доктор Татьяна, здравствуйте!

Меня зовут Джером, я — шотландская куропатка. Меня очень волнует жестокость девушек моего вида: они не малышки, а какие-то монстры! Стоит хоть в чем-то задеть их — и они, взлетев, начинают бить друг друга когтями. Почему они такие свирепые? И что я могу сделать, чтобы они не поубивали друг друга?

Тоскующий по женственности из Норфолка

Не переживай: у большинства видов самки слишком нежные создания, чтобы убивать друг друга. А если они все-таки вступают в смертный бой, то не из-за мужчины, а из-за чего-нибудь более существенного — к примеру, из-за жилища. Однако и в этих ситуациях смертельные случаи все же редки. Периодически подобное случается лишь у трипсов, или пузыреногих — мелких черных букашек с крыльями, похожими на небольшие перья. У некоторых разновидностей, обитающих в Австралии, самки вооружены массивными передними конечностями, которыми убивают друг друга из-за идеального жилища — нароста на ветке акации. Муравьиные королевы также могут быта весьма агрессивными. У муравьев-жнецов несколько королев могут объединиться для создания и управления колонией. У нескольких самок дело идет быстрее, чем у единственной муравьиной королевы, к тому же колония оказывается менее уязвимой перед набегами соседей. Однако стоит поселению вырасти и окрепнуть — и королевы бросаются в бой, разрывая друг друга на части за право единоличной власти. Тем не менее в целом для самок избавление от соперницы обычно не стоит риска погибнуть самой.