другую, всё думу думала, сердцем-то уж давно она поняла, что виновата перед Василисой, а гордыня не позволяла пойти к ней, нашёптывала на ушко, уговаривала не кланяться перед Васькой.

Но вот, в одно утро проснулась Грунька, прежде всякого дела подошла к зеркалу по своему обыкновению, поглядеть – не стало ли лицо её хоть чуточку белее, а там… Чернота уже на шею и грудь пошла, словно плесень чёрная, словно пятна мертвячные… В какой-то миг почудилось Груне, что и, правда, не живая она уже. Закричала она не своим голосом, повязала платок по самые глаза и кинулась вон из избы. Прибежала она к Василискиной избе, вбежала в дом, да с порога Василисе в ноги и повалилась, слезами захлебнулась:

– Прости ты меня, Василиса, видать, помирать мне скоро, облегчи мою душу! Прости за всё!

Оторопела Василиса, дар речи потеряла, после подошла к Груньке, спросила тихо:

– Да с чего тебе помирать-то, Грунюшка? Молодая ты ещё, красивая, жить да жить.

– Красивая? – взвыла Грунька, и, рванув с головы платок, подняла чёрное, как сажа, лицо на Василису.

Ахнула та, отшатнулась, после взяла себя в руки, подняла Груньку с пола, обняла, да сказала:

– Я на тебя зла не держу, Грунюшка, и за всё прощаю, Господь с тобою.

Ещё пуще заревела Грунька, обняла Василису, припала к её плечу. Долго она плакала, а Василиса утешала её. А когда подняла вновь Грунька лицо своё, ахнула Василиса:

– Грунюшка, глянь-ка на себя, – и потянула её к зеркалу, что в закуточке висело. Взглянула Грунька на себя и обомлела – ни единого пятнышка страшного, чёрного, не осталось на лице её. Стало оно краше прежнего. Засмеялась она, схватила Василису за руки, закружила её по избе.

– Ты приходи к нам на свадьбу, Грунюшка, – сказала ей Василиса.

– Хорошо, Василиса, обязательно приду!

***

Свадьбу Василисы с Матвеем сыграли по осени. Жить ушли они в новый дом, но матушку свою, да кота с Алтрапкой не забыли, с собой забрали. А Грунька на свадьбе познакомилась с молодцем из дальнего села, приглянулась она ему – красивая да скромная, и как укрыла Матушка-Богородица землю покровом своим белым, приехали к Груне сваты. Вскоре и её свадьбу сыграли.

А Матвей с Василисой жизнь прожили долгую да счастливую. Внуков своих и правнуков увидели. А колечко то, знахаркино, и по сей день, говорят, хранится в их семье, из поколения в поколение передаётся.

Сказка ложь да в ней намёк, добрым молодцам урок!