лекаря держать голову в прохладе. Но от внимания Огелана не ускользнул тот факт, что девушка даже будучи в бреду говорила на имперском.

— Не трогай её… нет. Не… тронь… я… не…

— Знать бы чем тебе помочь.

— Папа… не отдавай меня… нет…

— Т-ш-ш… Ты в безопасности. Тебе нечего здесь бояться.

— Где я?

Девушка произнесла это так чётко, что Огелану показалось что она пришла в себя, но глаза были по-прежнему закрыты.

— Ты в Эормии, в столице, — всё же ответил на вопрос Огелан.

— Так холодно…

— Я добавлю дров в камин.

Огелан отошёл к камину и подкинул дров в огонь, который и так горел ярко. Чутьё подсказывало Огелану, что именно живое тепло нужно было Таре. Не магическое.

Разведя камин поярче, Огелан вернулся к девушке, но она крепко спала. Поправив одеяло, он вернулся на свой пост. Больше Тара не приходила в себя, крепко проспав всю ночь.

Под утро появилась Асари. По её виду можно было понять, что сон оказался не таким продуктивным, как надеялся Огелан, но всё же она хоть немного отдохнула. Дотронувшись до лба Тары, Асари с радостью поняла, что жар спал.

— Да. Спал… — задумчиво ответил Огелан на высказанное замечание. — Она в глубоком сне. Лихорадка наконец-то прошла.

— Ты всю ночь просидел здесь? А где Герий?

— Я отправил его в аптеку за лекарствами.

— Сколько ты уже не спал, Огелан? — сочувственно поинтересовалась Асари.

— Пару дней.

— Иди отдохни, дальше я сама справлюсь.

Огелан медленно встал с кресла. Ему в действительности срочно нужен был хотя бы короткий отдых, но оставить Тару оказалось трудно.

— Я буду у себя. Зови сразу, если состояние снова ухудшится.

Он ушёл, но мыслями остался с Тарой.

* * *

Когда Огелан на следующий день вошёл в комнату Тары, то обнаружил что она не только могла сидеть, но и проявляла упорство, отказываясь от еды. Служанка Нина, которой Огелан велел накормить Тару уговаривала как могла, приводя свой самый веский аргумент, что так приказал мастер. К её удивлению, упоминание имени мастера не имело на Тару такого воздействия, какое оно имело на Нину.

Едва служанка заметила вошедшего Огелана, то тут же пожаловалась ему на свою подопечную.

— Мастер Огелан, она отказывается от еды! — взмолилась служанка. — Я ни ложки не могу заставить её съесть.

Оценив обстановку, Огелан отпустил служанку и когда она ушла, сам взял тарелку в руки.

— Тебе нужно поесть, — сказало он, стараясь не улыбнуться от вида девушки.

— Я не хочу, — упрямо ответила Тара.

— Если будешь упрямиться, то затолкаю еду силой. Ты видишь потоки и наверняка понимаешь, что я смогу. Так что ешь.

— Я и сама могу поесть.

— Не можешь. Ешь.

Огелан поднёс ложку с кашей и Тара, смирившись проглотила еду. Он поднёс ещё одну ложку, и девушка так же послушно съела и её, но поморщилась.

Тара выглядела ещё бледнее, чем при первой встрече, хотя синяк и стал теперь фиолетовым, а не тёмно-синим. Да и ссадина затянулась. Мазь делала своё дело, но девушка всё ещё выглядела как побитый волчонок.

И почему он вновь сравнил её с волком? Волк — герб дома Императора. Гордый зверь, но нелюбимый людьми, и лишь Император, да его Наследник осмеливались использовать его в своей геральдике. Возможно, потому что девушка напоминала юного Императора, когда тот впервые появился в Столице. Так же смотрел на всех волком и огрызался, почти ни с кем не разговаривая.

Эта девушка выглядела молодо. На вид лет двадцать, не больше. Но юношеской живости в глазах не наблюдалось. Её взгляд был тяжёлым, словно она прожила уже не одну жизнь. И наивной она явно так же не была. Она тщательно наблюдала за каждым движением Огелана, так будто в его руках была не ложка с кашей, а меч.

Одна битва пусть и с демонами не могли так сильно изменить человека. Да демоны и не оставляли аккуратных ран, а на теле девушки нашлись и такие. Ровные, прямые, пусть и не глубокие, но это были раны от лезвия.

А ещё шрамы. Огелан заметил несколько старых шрамов, пока занимался ранами. За двадцать лет юной девушке крайне сложно обзавестись таким количеством отметин. Одни вопросы, как с одной гостьей, так и с другой.

Лишь после того, как Тара съела почти половину тарелки сладкой каши, Огелан удовлетворённо уступил просьбам больше её не заставлять. Настала очередь лекарств.

— Что так смотришь? — спросил Огелан, поднеся ложку.

— Не привыкла видеть столько заботы, — ответила девушка, выпив лекарство.

— Ты теперь под моей ответственностью. — Огелан поднёс вторую ложку.

— Вовсе нет. — Тара поморщилась, но выпила и эту жидкость.

— Поспорь мне ещё тут.

— На том портрете, что ты мне показывал, было сказано, что ты герцог.

— Да, это так, — подтвердил Огелан, разводя очередную порцию.

— И где тогда вся твоя толпа прислуги?

— В моём поместье. Здесь же, в Академии, мне хватает нескольких слуг. Помимо этого, у нас всю чёрную работу выполняют големы, а не слуги.

— И ты Ректор этой Академии?

Воспользовавшись словоохотливостью Тары, Огелан подсунул и последнее лекарство, самое горькое, и девушка спокойно выпила и его.

— Это так.

— Почему?

— А я, по-твоему, не могу быть и Ректором, и герцогом одновременно?

Движения девушки, пусть и скованные болью были изящными, плавными, медленными. Будто она ощущала мир на ощупь. Так, пожалуй, двигались те, что слепы. Осторожно.

— Обычно герцоги все окружены толпой слуг и армией охраны, но не ты.

— Мне нечего опасаться здесь, в моей Академии.

— Но охрана у тебя всё же есть.

— Для приличия пришлось обзавестись парочкой.

— Второй этаж — это ведь этаж, предназначенный для семьи Ректора? — послышался новый вопрос. — Тогда где все? Почему он свободен?

Огелан не смог сдержать улыбку.

— Для человека, который только-только очнулся после трёх дней беспамятства, ты задаёшь очень много вопросов, — Огелан сделал вид, что возмутился, но Тара не отвела от него настойчивого взгляда. — Я отвечу на твой вопрос, но только если ты ответишь на мой. Откровенность за откровенность.

— И что ты хочешь спросить? — робко уточнила девушка.

— Откуда ты знаешь эормийский? Ты его не просто знаешь, ты думаешь на нём.

— С чего ты взял?

— В бреду ты говорила и говорила на имперском.

— И что я говорила? — Девушка опустила глаза.

Говорит на имперском, явно доводилось раньше сражаться, ведёт себя крайне осторожно. Тёмное прошлое очевидно, также, как и её доброта. Но она определённо была родом из Нирмарта. Хотя бы в этом он мог не сомневаться.

— Звала папу, — ответил Огелан с улыбкой. Девушка её не заметила. —