же, как и остальных гостей. — Если желаете, мы можем поговорить прямо сейчас, пока прием еще не начался.

Солнцева не стала терять времени, и, взяв меня под руку, с довольной улыбкой увела из оранжереи, свернув в неприметную дверцу. Внутри оказалась достаточно просторная комната для отдыха с диваном, парой кресел, мини-баром и коллекцией литературы на полках.

— Спасибо, что согласился прийти, Иван, — уже не так радостно произнесла Алла Венедиктовна, ставя свой бокал на стеклянный столик, установленный между диваном и креслами. — У меня к тебе очень важный разговор.

Я кивнул, прежде чем ответить.

— Полагаю, он пойдет о наследии Солнцевых, — не стал скрывать я своих выводов. — Я единственный мужчина в вашем роду, который способен дать потомство.

Алла Венедиктовна вздохнула, но спорить не стала.

— Да, ты прав, Иван. После изгнания твоей прабабки наш род постигла отвратительная болезнь, — объявила Солнцева. — И если мы этого не исправим, род твоей прабабушки прекратит свое существование.

Я спокойно кивнул, присаживаясь на диван.

— Вы — последние носители крови истинных Солнцевых, еще до инцидента с моей прабабушкой, — сказал я. — Следующее поколение уже не будет иметь даже необходимой для определения родства толики.

— Зато его смогут доказать Колмогоровы, — с плохо скрываемым презрением высказалась собеседница. — И можешь не сомневаться, Иван, как только у них появится возможность, они от лица Солнцевых запросят слияния с Колмогоровыми. А ты должен знать, что в таком случае наш род перестанет существовать. Это захват и поглощение на законных основаниях.

Я промолчал. Сейчас наступало время, чтобы озвучить мой интерес в этом деле, и Алла Венедиктовна не подвела.

— Ты — Солнцев по праву рождения, Иван, — сказала она. — И я могу предложить тебе стать наследником. Да, я не главная в нашем роду, но, поверь, у меня хватит и упорства, и силы, чтобы сделать тебя следующим главой дворянской фамилии Солнцевых. Ты получишь деньги, ресурсы, людей.

Я медленно вздохнул, не торопясь с ответом. В принципе, он у меня уже имелся, соглашаться я не собирался. Менять фамилию только ради того, чтобы получить больше средств? Это уже торговля предками. Чтобы стать Солнцевым, мне придется отказаться от родства с Моровыми. А это — бесчестье.

— У меня есть встречное предложение, Алла Венедиктовна, — произнес я после короткой паузы. — Как вы знаете, Моровы служили государству, сражаясь со всякой нечистью вроде кровавого культа. И собирали знания, как любой дворянский род. По наследству накопленные сведения стали моими. Я предлагаю вам ими воспользоваться и посмотреть, в чем реальная причина бесплодия вашего текущего наследника.

— Он болен, — выдохнула женщина, уже явно смирившаяся с положением дел.

Я тихонько посмеялся.

— Простите, Алла Венедиктовна, но ни один врач, ни один целитель так и не нашел болезни, которая поражает исключительно мужчин рода Солнцевых, — произнес я, приподняв палец. — А ведь прошло немало времени.

— На что ты намекаешь, Иван? — спросила она, позабыв о манерах.

Диалог вывел ее на эмоции. И это было не столько странно, сколько необычно. Текущий наследник не был ее ребенком, чтобы о нем переживать. А кроме того, он такой же Колмогоров, если на то пошло, как и прочие. Так почему она настолько переживает о нем?

Сидящая передо мной женщина — двоюродная тетя Виталию Геннадьевичу Солнцеву. Наследник — сын младшей сестры Аллы Венедиктовны. И эта забота, переживания, нервы, эмоции… Так о чужом ребенке переживать?

Очевидно, здесь зарыта какая-то история. Но я не уверен, что хочу в нее соваться. Я не планирую становиться Солнцевым, и внутренние дела этого дворянского рода я предпочел бы оставить, не прикасаясь к ним.

Но кое-что я действительно могу сделать.

— Я говорю прямо, Алла Венедиктовна, — произнес я, чуть наклонив голову. — Изучив всю доступную мне информацию по роду Солнцевых, я пришел к выводу, что ваш наследник проклят.

Глава 12

— Проклят? — повторив чуть дрогнувшим голосом, приподняла брови Алла Венедиктовна.

Прежде чем продолжить разговор, я дал дальней родственнице время обдумать мои слова.

Несмотря на присутствие магии в мире, некоторые чары все равно считаются выдумкой. То есть люди, которым по службе положено, знают, что есть магия, которая действует, как проклятье из сказок, но реально с таким практически никто не сталкивается. Однако я-то знаю, что они не только существуют, но и как работают.

А из-за того факта, что как таковые проклятья не воспринимаются всерьез, их никто и не ищет. По большому счету, если бы не мои знания Верховного мага, род Солнцевых мог бы веками вымирать, и никто бы ничего с этим сделать не смог. Кому в здравом уме придет в голову искать проклятье в мире, где настолько серьезные манипуляции практически не встречаются?

— Как я и сказал, Моровы работали с вредоносной магией не одно поколение, — кивнул я. — Прямо сейчас я не знаю, что именно наложили на вашего племянника, однако по характеру воздействия можно точно определить, что проклятье было составлено человеком умелым. Цель, полагаю, понятна — добиться поглощения рода Солнцевых. И игра, которую начали с такого проклятья, изначально была рассчитана на очень долгое время, так что наверняка наложивший чары человек не собирался рисковать, а потому сделал все, чтобы его чары работали самостоятельно на протяжении десятилетий без вмешательства извне. Со стороны Колмогоровых в нужный момент могло не оказаться опытного чародея, который не просто знает, как проклятье нужно наложить, но и сумеет это сделать. Так что одно из условий вашего проклятия — оно должно поддерживать себя само.

Алла Венедиктовна откинулась на спинку и смотрела в сторону. Мои слова не переворачивали с ног на голову ее мир, но, вероятно, легли завершающим штрихом к сложившейся картине.

Ведь кому как не Солнцевым знать собственную историю? Так что я уверен, сейчас родственница ищет что-нибудь в своих воспоминаниях, что могло бы привязать проклятье к роду.

— Допустим, ты прав, — произнесла она, когда пауза уже затянулась. — Если Моровым известны такие вещи, почему тогда делом не занялась Служба Имперской Безопасности?

Взглянув на меня, Алла Венедиктовна тяжело вздохнула и опустила веки.

— Никто бы не стал напрягаться ради Солнцевых. Твоя семья