(Может быть, и вправду память о южных регионах и седой древности, когда приходилось учитывать неодинаковую гибкость цельного бамбукового ствола? Все же вряд ли: ведь асимметричность проявляется у сложных высокоразвитых луков, в процессе оружейной эволюции «возникая», а не «сохраняясь».)

Монгольские луки отличались огромной мощностью. Мы уже знаем, что даже если не говорить о рекордах, все-таки выпущенные из таких луков стрелы пролетали дистанцию в несколько сот метров, бездоспешного человека пробивали насквозь, прошивали кольчугу, да и в пластинчато-нашивных доспехах под такую стрелу все же лучше не подставляться (хотя лучник вроде Чжебе и не подставляющемуся найдет куда попасть).

Ранее мы уже приводили описание «монгольского» способа стрельбы из лука. Многие исследователи (даже и один из «открывателей», Морз) упоминали, что классическим признаком его вроде бы является «символический кукиш»: большой палец, собственно и натягивающий тетиву, слегка просовывается между указательным и средним пальцами, помогая удерживать стрелу. Интересно, что 60–70 лет назад советские этнографы пытались зафиксировать эту классику в Бурятии (еще одно монгольское племя, впрямую наследующее лучное искусство сородичей Чжебе!) – и ничего у них не вышло. Наоборот, создалось впечатление, что «кукиш» – некий редкий частный случай, потому что при натягивании тетивы тугого бурят-монгольского лука почти невозможно просунуть большой палец между указательным и средним!

Тем не менее по большому счету у бурят самый распространенный способ натягивания тетивы – действительно пятый, «монгольский», он применяется для самых тугих луков. Его преимущество буряты объясняли тем, что в этом случае рука «как бы укорочена, сильнее тянет тетиву и легче ее отпускает». Однако в целом описанная в те годы бурятская техника натягивания тетивы удивительно многообразна. Имел там распространение и «первичный», по вышеупомянутой классификации, способ, который используют не столько для слабых луков, сколько… ОЧЕНЬ сильные стрелки: с точки зрения бурят, этот способ противоположен «монгольскому», при нем рука получается «как будто бы длиннее, и эта длина мешает стрельбе».

Но это еще не все. В Бурятии оказался известен также четвертый, он же «средиземноморский» способ натягивания тетивы в трех– и двухпальцевой разновидности, с различными формами захвата стрелы указательным и средним пальцами. Правда, этот способ в основном считается подростковым.

Зафиксирован в Бурятии и еще один способ, вроде бы не попадающий в классификацию (а на самом деле, пожалуй, разновидность «монгольского»), при котором натягивание тетивы, по существу, производится всеми пальцами руки, а функцию захвата стрелы берут на себя большой и средний палец, придерживается же она боковой стороной указательного.

И даже это не все. Обнаружился у бурят даже последний, «шестой» способ: с использованием большого кольца-наладонника, полузамкнутого или замкнутого.

При такой пестроте смешно выглядит попытка приписать монголам только и исключительно «монгольский» способ натягивания лука. Который, кстати, и сам требует самых разных «девайсов» от кольца до наперстка или даже напалечника, а то и, в Японии, вовсе специальной перчатки (самурайская техника стрельбы – тоже разновидность «монгольской»!). Центральная и Северо-Восточная Азия породили множество техник лучной стрельбы, родственных и не совсем, монгольская – лишь одна из них. Допустим, входящая в число лучших. Но наивным было бы утверждение, будто войны можно выиграть только из-за нее.

Какова же все-таки была сила боевого натяжения монгольских луков, если даже ослабленный (а как иначе?) бурятский вариант ХХ в. иногда требовал для своего натяжения кольца-наладонника?

Можно согласиться с современными исследователями, считающими, что эта сила натяжения превышала 60 и, в отдельных случаях, даже 80 кг. Это больше, чем имеют этнографически зафиксированные образцы монгольских луков (бурятские и калмыцкие по этому параметру никто не исследовал), но известно, что мастерство изготовления таких луков упало еще в XVIII в. Но есть ли этому прямое подтверждение у старых авторов, современников монгольских завоеваний?

Кажется, недвусмысленные (увы, лишь для своих современников!) данные сообщает только Чжао Хун в своем описании монгольского оружия: «…Усилие, требующееся для натягивания тетивы лука, непременно бывает свыше одной ши. Ствол стрелы сделан из речной ивы. Сабли очень легки, тонки и изогнуты».

Судя по археологическим данным, древки монгольских стрел оклеивались тонким слоем бересты и изготовлялись из древесины березы, но и использование ивового черенка вполне допустимо. Куда труднее разобраться с «усилием, требующимся для натягивания тетивы лука».

«Ши» в старом Китае – мера объема, значение которой для той поры установлено довольно точно: 66,41 л. Но если речь идет о весе, соответствующем этому объему (тут «ши» переходит в «дань»), то здесь уже начинаются расхождения. Те данные, которые наука знает достаточно четко, датируются куда более ранней эпохой и составляют… всего лишь 29,96 кг (что же, интересно, бралось за эталон? Одна ши рисовой соломы?!).

Это несуразно малая величина, так что китайский посол (описывающий огромную, невиданную при императорском дворе силу монгольских луков) явно имел в виду другое значение ши. Если оно определялось «в водном эквиваленте» (самый простой и прямо-таки напрашивающийся вывод!), то это вполне укладывается в современные выводы. Не противоречит им и предположение, что Чжао Хун приравнивает «объемную» ши к той версии «весового» даня, которая была принята в более позднем Китае: 59,6816 кг. А ведь есть и еще один дань, маньчжурский, который в объемном эквиваленте соответствовал 103,54 л, в весовом же – 71,6 кг: эпоха не совсем та (так называемый «период Канси»: 1661–1722 г.), но воинская культура – довольно близкая: на стыке мира степных всадников и «правильной» китайской цивилизации… Притом оптимальная сила маньчжурских луков, согласно знаменитому трактату «Способы стрельбы из лука Ван Чжэннаня» [17], укладывается в пределы 22,08–33,12 кг, а желательная дистанция прицельной дальности – не свыше 270 м!

Поистине китайская грамота. При Мао весовой дань составлял ровно 50 кг, но мы в такие дали, пожалуй, забредать не будем. Лучше приведем несколько обширных цитат из уже не раз цитировавшегося нами «по мелочам» Плано Карпини – человека, который оставил, возможно, полнейшее и достовернейшее описание монгольского оружия и воинских искусств:

«Мужчины ничего вовсе не делают, за исключением стрел, а также имеют отчасти попечение о стадах; но они охотятся и упражняются в стрельбе, ибо все они от мала до велика суть хорошие стрелки, и дети их, когда им два или три года от роду, сразу же начинают ездить верхом, и управляют лошадьми, и скачут на них, и им дается лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы, ибо они очень ловки, а также смелы.