скажет, что он знает о замыслах Гинника и Кебера, которым вы все доносили о делах цитадели, и я решу, кто достоин жить, а кто нет.

Пленные посмотрели на меня, после — переглянулись. Внезапно из товарищей по несчастью они стали соперниками. Мужчины понимали, что выйти из этой комнаты они не смогут. Даже если бы я был тут один, без оружия, а они с мечами и в доспехе, у них не было ни единого шанса против мага.

Они выложили мне все. Сначала сбивчиво, а после — в деталях, они рассказали мне, сколько им платили, что интересовало купцов, а на что местным было глубоко плевать. После чего я потянулся к кинжалу на поясе.

Время призвать Легион.

Тем временем на пути к побережью

— Соберись! Тебе нужно почувствовать движение собственной крови по венам, это не так сложно, как звучит!

— Я пытаюсь это сделать уже несколько дней!

— Плохо пытаешься!

Ирнар в очередной раз застыл в седле, пытаясь выполнить наставление юной эльфийки. Лиан знала, что старик планирует сделать из Ирнара темного мага, но то, что лейтенант провалился перед Нильф, ее крайне удивило. Вот кто-кто, а этот эльф был уж точно достоин касания Третьей Богини и ее силы. Ирнар был силен телом и духом, являлся отличным воином и при этом ходил в святилище почти так же часто, как и старик или Лиан. И если девушку приучил к ежедневной молитве и символическому подношению темный маг, то Ирнар делал это по зову сердца, понимая, какое покровительство Нильф оказывает всему его народу и конкретно темному эльфу.

Веру лейтенанта в Третью укрепила еще и история в пещерах. Он воочию увидел всю отвратительную мощь заклинания Харла, наблюдал, как ранее богатый и шумный город еле-еле оправляется от полученных ран. И это еще заклинание было разрушено стариком! Если бы Узы Крови действовали столько, сколько планировал Владыка Харла, весь Мибензит превратился бы в одну большую братскую могилу, безжизненную пустошь, по которой то тут, то там бродят редкие безумцы, что сумели выжить в этой бойне.

Так уж получилось, что чаще всего ехали они вместе, в самом конце колонны. Ирнар старался держать Лиан при себе, видимо, воображая гнев старика, если с ней что-то случится, Лиан же не противилась этой компании. Все равно из всего каравана она хорошо знала только лейтенанта, а заводить новые знакомства ее как-то не тянуло.

— Ничего не чувствую, — наконец-то выдохнул эльф. — Может, Нильф просто не считает меня достойным?

— Шутишь? — удивилась Лиан. — За тебя же просил сам старик.

— Мне кажется, ты переоцениваешь возможности Владыки.

— Ты просто не представляешь, на что он способен, — горделиво ответила Лиан. — Во время молитвы он иногда замирает, а потом начинает говорить, словно невпопад. Но это просто потому что ты не слышишь то, что слышит он. Я уверена, что он постоянно разговаривает с Нильф.

— Все мы говорим с богами, когда молимся, — усмехнулся Ирнар.

— Нет же, — возразила эльфийка. — Ты не понимаешь! Он на самом деле говорит с ней. Он слышит ее. И отвечает ей. Старик и Нильф временами общаются, прямо как мы с тобой сейчас! Я об этом!

— Вздор, — фыркнул лейтенант. — Никто не может говорить с богами.

— А старик говорит, — настаивала Лиан. — Я много раз это подмечала, но никогда не спрашивала прямо. И ты считаешь, что Нильф может отказать тому, с кем постоянно общается и за кем наблюдает? Вот бывает, день как день, занимаемся каждый своим. Я читаю, старик что-нибудь опять пытается сжечь или взорвать в своей башне. Он днями может там сидеть, практически в полной тишине, но нет-нет, я и слышу его голос. Он говорит. Говорит с ней.

— Может, он просто, ну…

Ирнар замялся, не зная, как намекнуть на то, что Владыка Демонов, наставник не только Лиан, но самого капитана Эрегора и королевы Ирен, немного двинулся умом от одиночества.

— Он много лет провел в своей башне совсем один, — продолжил эльф. — Людям свойственно говорить с самими собой, просто чтобы слышать чей-то голос. Может, в этом дело?

Лиан недовольно посмотрела на лейтенанта, но ничего не ответила. Он был еще слишком мало знаком со стариком, чтобы понимать, что уж в твердости ума ему не откажешь. Нет, колдун не был не в себе, она это знала точно. Он постоянно разговаривал с Нильф.

— Так, ладно, я в голову колонны, пора становиться на привал, — сказал Ирнар. — Справишься тут одна?

Лиан с готовностью кивнула и демонстративно положила ладонь на рукоять своей новенькой сабли. Ирнар только покачал головой, но ничего не сказал — будь у него такое оружие, он бы, наверное, вел себя точно так же, тем более Лиан была еще совсем девчонкой — чуть похлопал своего коня по шее и направил животное вперед мелкой рысцой, стараясь не поднимать лишней пыли.

Они шли по довольно спокойным и обжитым землям, Ирнар не особо тревожился, но и бдительности не терял. Сейчас он служил влиятельным, могущественным персонам, и враги у них были соответствующие.

Лейтенанту вспомнилась его первая встреча с капитаном Эрегором после его падения. Еще до службы в рейнджерах он слышал о нем, многое слышал. Талантливый военачальник, опытный рейнджер, влиятельный политик. Доброжелатели называли его опорой Трона, правой рукой правительницы Вечного Леса, злопыхатели — цепным псом Престола, палачом и извергом. Но и те, и другие сходились в одном: Эрегор был олицетворением королевской власти, просто одни видели в нем преданность Дворцу на Холме, а другие — жесткую руку, что затыкает рот несогласным по велению королевы Ирен.

Он прослужил в рейнджерах под началом Эрегора меньше десятка лет, довольно быстро стал лейтенантом в его отряде. Но на то роковое для Эрегора задание капитан молодого темного не взял — сказал, что не дорос еще. Гордость Ирнара в тот день сильно пострадала, отряд, возглавляемый лично капитаном, вышел за пределы Н’аэлора, и будто бы растворился в Западных землях.

А через три недели вернулось меньше половины. Ни одного жреца. Сгинули лучшие бойцы отряда. А те, кто вернулся — не хотели говорить о случившимся, как не говорил и сам Эрегор.

Униженный, изуродованный, с зияющей пустотой глазницей, перевязанной обычной тряпкой. На все вопросы выжившие отвечали только одно: у них не получилось. Что не получилось, почему не получилось — они не говорили.

Кто