— Лер, ну при чем тут павлины? — прыснула я сосмеху.

— Ксюха, а за павлинов ты не переживай. Мы ихзавтра точно поймаем! А не поймаем, так поставим капкан! Но хоть один у менязавтра с голой задницей точно ходить будет.

Из колонок автомобиля все лилась и лиласьмузыка. Такая плавная, мелодичная, проникновенная... Мы громко смеялись,танцевали и подпевали...

Лера была для меня яркой, странной,шокирующей, безрассудной, по-настоящему экзотической птицей.

— С новосельем! — постоянно кричала она ихлопала в ладоши. — С новосельем!!!

   Уже прошла неделя, как я жила в домеТиграна. К счастью, моя мать не видела криминальную хронику и не знала о том,что произошло в тот злосчастный день в квартире Олега. Ни она и никто из еезнакомых. Поэтому она с легкостью поверила в то, что я взяла путевку впансионат и надеюсь подлечить нервы после всех передряг в семейной жизни.

Когда она давала трубку сынишке, я украдкойсмахивала слезы и говорила ему о том, что скоро вернусь и мы вместе поедем впарк кататься на каруселях.

Каждый звонок матери давался мне с огромнымтрудом, потому что мне постоянно казалось, что криминальную хронику повторилина одном из телеканалов и мать поймет, что я нахожусь не в пансионате, а где-тов другом месте, и что моей жизни угрожает опасность.

В голове так же прочно засели слова Тиграна отом, что люди, ищущие его сына, после моего телевизионного интервью могутискать и меня для того, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. А это значит,что им ничего не стоит вычислить мой адрес и караулить меня у дома. Мой адрес —это еще полбеды, меня сейчас по этому адресу нет, а вот если узнают адрес моейматери и моего ребенка, тогда может произойти настоящая беда.

Услышав о том, что мать собирается увезтиМарка из города для того, чтобы пожить с ним на свежем воздухе на даче, яоблегченно вздохнула и подумала о том, что в деревне они будут в большейбезопасности, чем в городе.

Пашке я не звонила, потому что понимала, чтоговорить будет не о чем. Просто на душе было как-то мерзко от всей этойгрязи...

Иногда по ночам я мучалась от бессонницы. Загоды брака я привыкла к тому, что Пашка — мой родной и любимый человек, что всенаши проблемы мы решаем сообща, что я могу позвонить ему в любую минуту и Пашкатут же примчится, спасет, поможет, выручит, вытащит и подскажет. Но все это впрошлом. Ситуация изменилась. Теперь до меня отчетливо доходило, что тому, скем я собиралась прожить всю свою жизнь, больше нет до меня никакого дела. Увы,в этой жизни есть ситуации, которые нельзя исправить. Та незримая связь разорванаи не подлежит восстановлению.

"Все, Паша, гуляй лесом, но только мимомоей жизни, а я попытаю счастье где-нибудь еще. Если ты думаешь, что я не смогужить с той душевной болью, которую ты мне нанес, то ты глубоко ошибаешься. Ясмогу, и у меня все получится. Я знаю, что отказываться от чувств достаточносложно, но я просто от них откажусь, как от ненужного, надоевшего хлама.

Больше у меня нет сил любить, ценить,доверять. К черту! Теперь я буду просто пользоваться, а тот, кем я будупользоваться, будет меня любить, ценить и доверять. Наш с тобой разрыв станетпервым шагом на пути к тому человеку, который действительно меня достоин.

Может, Лерка права? Это жизнь, и в ней мужчинаиспользует женщину, а женщина использует мужчину. Не ты — так тебя. Я убедиласьв этом на собственном горьком опыте. Нам всем хочется учиться строить жизнь,используя опыт чужих ошибок, но мы почему-то учимся только на своих...

Мечты о чистой взаимной любви и о человеке,который прижимал бы меня крепко и шептал самые приятные вещи, строя вместе сомной планы на будущее, остались в прошлом".

Мне, конечно же, хотелось позвонить своейподруге Свете, которая, по всей вероятности, очень сильно переживает за то, чтоменя нет в Москве и я не приехала к ней на встречу. Конечно же, она созвониласьс мамой, и та рассказала ей о том, что я уехала в пансионат поправитьпошатнувшееся здоровье и что почти каждый день ей звоню. Благо, что Светкадодумалась не рассказать моей матери о том, что показывали в "Криминальнойхронике" и пощадила материнское сердце.

Но уж я-то знала, что Светка хорошо понимала,что со мной что-то не так. Единственное, что ее успокаивало, — это то, что язвоню матери. Если я это делаю, значит, я жива и, возможно, здорова.

Когда Светка звонила мне на мобильный, я неотвечала на звонок, потому что знала, что она сразу почувствует фальшь и начнетдопытываться, где я нахожусь.

Но однажды я все же не выдержала и снялатрубку. Хорошо отдавая себе отчет в том, что телефон прослушивается людьмиТиграна, я тщательно обдумывала каждое свое слово для того, чтобы не сказатьлишнего.

— Ксюха, ты что трубку-то не берешь? —взволнованно спросила моя подруга.

— Я в пансионате отдыхаю. Гуляю, дышувоздухом, а телефон постоянно в комнате забываю.

— А что ты на встречу-то не приехала? Я тебядва часа прождала, а потом обзвонилась, но ты трубку не брала.

— Извини, но мне дали дешевую путевку впансионат. Пришлось срочно уехать.

— А что, трудно было меня предупредить? —как-то подозрительно спросила Светлана.

— Я же тебе сказала — извини. Я простозамоталась и не успела.

— Ксюха, я тебя поняла. Тебе пришлось срочноиз города уехать по каким-то причинам, по всей вероятности, связанным с темпереплетом, в который ты попала. И говорить ты толком не можешь.

— Спасибо, что ты такая понятливая.

— Но твоей жизни ничего не угрожает?

— Нет. Все в порядке.

— Но ты хоть в надежном месте?

— Все хорошо, — вновь ушла я от ответа.

— А я Пашку видела.

— Не хочу про него слышать.

— На концерте встретились, — проигнорироваламое замечание Светка. — Он там с каким-то парнем молоденьким был. Ты тогда втрубку кричала, что Пашка — гей. Это ты со злости на него или это правда?

— Правда.

— Теперь все понятно.

— Что тебе понятно?

— Что Паша твой открыл свое истинное лицо. Ая-то думаю, что эти двое так друг перед другом кокетничают и за задницы другдруга держат. Если честно, то я в шоке.