— Не смей. Ты что, какая "Скорая"?Тогда Тигран меня точно убьет.

— Это он тебя так избил?!

— Ну а кто же?

— А за что? — допытывала я подругу, помогая ейподняться с пола.

— В плохом настроении пришел.

— И что, за это нужно бить?

— Бывают у него такие заскоки.

— Ничего себе заскоки! А если бы он тебя убил?

— Тогда его охранники закопали бы меня вближайшем лесу, и все.

— Лера, но это же недопустимо? Как же так?Какое он имеет право? Почему ты это ему позволяешь? — не могла я прийти в себя.

— Ксюха, отстань со своими вопросами. И тактошно. Лучше принеси мне какое-нибудь обезболивающее.

— Что принести-то?

— Все лекарства на кухне, в шкафу у окна, вкрайнем правом ящике. И лед тащи. Я представляю, как мое лицо раздуло.

Переложив Лерку на диван, я дала ей анальгин ипринесла тазик с холодной водой для того, чтобы смыть кровь со всех ее побоев.

— Ну ты как, живая?

— Что-то все, как в тумане, — пожаловалась мнеподруга.

— У тебя сотрясение мозга. Да и не толькосотрясение. Ты же еле живая, — перепугалась я не на шутку. — Тебя в больницунадо.

— Нельзя мне в больницу. Тигр не простит.Раньше ведь я отлеживалась, и у меня все заживало.

— Ах, значит, он тебя не в первый раз бьет?

— Конечно, нет. Когда приходит в плохомнастроении, может и поколотить.

— Да он тебя убивает и когда-нибудь точноубьет.

Я посмотрела на забрызганную кровью стену иощутила, как от страха и боли сжалось мое сердце.

— Он тебя о стену бил, что ли?

— Это уже в самом конце, когда я уже полуживаябыла. Я плохо помню. Сознание потеряла. А когда в себя пришла, то увидела, чтолежу на ковре. Помню только, что побои не прекращались. Он себе все рукиразбил, когда наносил мне удары. А потом стал ногами бить. Хватал за шкирку ибил головой о стену.

— Боже, как же он тебя не убил-то? Лерочка,тебе больно?

— Больно. Ты даже не представляешь, как мнебольно....

Осторожно раздев Лерку, я вытирала кровь с еетела и все больше и больше поражалась тому, как же сильно она пострадала. Леркатихо скулила, всхлипывала и громко постанывала.

— Лера, ты как хочешь, но я "Скорую помощь"вызову, — произнесла я, не в силах сдерживать свои слезы. — Я не знаю, как этосамо может зажить. Тут такие раны! Ты же не собака, чтобы на тебе все самозаживало. Да что ж это творится-то? Как ты ребенка родишь, если ты говоришь,что он не первый раз тебя избивает? Он же тебе так все отобьет, что ты вообщеникогда забеременеть не сможешь!

— Ксюха, я же тебе сказала: никаких"Скорых", — вновь застонала избитая Лера. — Если ты вызовешь"Сскорую", то в этом доме будет ровно два трупа.

— Каких два трупа?

— Твои и мой.

  Намазав Леркино тело какой-то мазью, котораявсегда была у нее под рукой на случай того, если Тигран придет в плохомнастроении, я села на краешек дивана и посмотрела на Лерку сочувствующимвзглядом.

— Лера, может, ты мне все-таки скажешь, чтопроизошло?

— Я же тебе говорю, что Тигр пришел в дурномнастроении.

— И что, за это можно бить?

— Выходит, что можно. Он мне позвонил. Я кнему поднялась. Он сказал, чтобы я налила ему коньяка и посидела рядом. Яналила ему коньяк. Он сделал глоток и сказал, что это не тот. Он хотел коньякдругой марки. Откуда я могла знать, какой именно коньяк он хочет? Он же мне несказал. Одним словом, ему нужно было просто ко мне прицепиться. Если Тигранунужно на мне отыграться, то он повод всегда найдет. Стал орать, что я живу сним только за деньги, а дальше пошло-поехало.

— Значит, помимо всего прочего, ты иногдавыполняешь в этом доме функции девочки для битья?

— Я же говорила тебе, что Тигран очень сложныйи жестокий человек. Иногда он бывает излишне агрессивен. Чтобы не вызвать в немочередной приступ агрессии, мне приходится следить за каждым своим шагом. Ноиногда он бывает в таком состоянии, что угодить ему трудно и даже невозможно.Понимаешь, несмотря на все мои старания, Тигран ко мне немного остыл. В глубинедуши он, может быть, и хотел бы от меня избавиться и выкинуть из этого дома, ноон зависит от меня психологически. Я сделала все возможное, чтобы выработать внем эту зависимость, и мне это удалось. И вообще, не зря в народе ходитпоговорка: "Если бьет, значит, любит".

— Ерунда это все, — одернула я подругу,протирая ее лицо, похожее на сплошной синяк, холодным мокрым полотенцем. — Ятех мужиков, которые поднимают на женщину руку, вообще за мужиков не считаю.

— Мужчина просто хочет показать свою власть. —А мне кажется, что он хочет показать не власть, а собственное бессилие.

— Просто Тигран считает, что женщин бить можнои даже иногда нужно. Психология у него такая.

— Хреновая психология. С такой психологиейжить под одной крышей противопоказано.

— Потом он всегда говорит мне о том, что ясама напросилась. Мне кажется, что иногда Тигран бьет меня, как будто наказываяза свою потребность во мне. В моменты ярости он ненавидит меня за то, что таксильно во мне нуждается. А еще он жутко ревнив. Иногда ему кажется, что яслишком вызывающе одеваюсь, иногда — что виляю задницей перед охранниками.

— Лера, да такая жизнь ни за какие деньги ненужна.

— За деньги — нужна, — скривилась от болиЛера. — А вот другие такой жизнью без денег живут. Нет денег да еще и муж пьети бьет. Вот это действительно страшно.

— А то, как живешь ты, разве не страшно? Ведьпосле очередного такого приступа агрессии тебя может и не стать. А на том свететебе никакие деньги уже не нужны будут. Ты же их с собой в гроб не положишь!