по Европе, был чрезвычайным послом в Вене, потом сенатором, при императоре Павле дважды вице-канцлером.

Современники называли его «бриллиантовым князем». А в Париже Куракин прославился как «алмазный князь» – из-за великолепия и богатства своих костюмов. Интересно, что один из таких костюмов фактически спас ему жизнь во время пожара. Пожар случился во время бала, данного австрийским послом в июле 1810 года. Когда началась паника, вызванная пожаром, Александр Куракин был сбит с ног толпой, но его богато украшенный камзол защитил своего обладателя от высокой температуры. Тем не менее он получил серьёзные ожоги и был прикован к постели в течение нескольких месяцев.

Александр Борисович Куракин

Кроме того, известность в Европе Александру Куракину принёс способ сервировки блюд во время обеда. Способ вошёл в моду под названием «русская сервировка» (service à la russe). По этой системе блюда подавались в порядке их расположения в меню. Этот новый способ постепенно вытеснил сервировку по методу «всего сразу», использовавшемуся ранее и называемому service à la française («французская сервировка»).

Куракина дача (Николаевский сиротский институт)

Брат Александра, Алексей, при императоре Павле I был генеральным прокурором, при Александре I – генерал-губернатором Малороссии, затем министром внутренних дел, позже членом Государственного Совета, канцлером российских орденов. На посту министра внутренних дел устроил Главное правление мануфактур и основал «Северную почту» («Новую Санкт-Петербургскую газету»). Считается, что Алексей Борисович Куракин явился прототипом одного из основных героев романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир» князя Василия Сергеевича Курагина. Совпадений в биографии князей Василия Курагина и

Алексея Куракина достаточно. Это время жизни, общий ход карьеры при трёх императорах, членство в Непременном совете, три звезды, трое детей, дочь Елена.

Во второй половине XIX века на даче размещалось малолетнее отделение Николаевского Петербургского сиротского института. Сам институт располагался на набережной реки Мойки, ныне здание педагогического университета. Куракина дача стала с тех пор именем нарицательным.

Старые барские постройки не могли удовлетворить всем нуждам новых заведений. Главное здание трижды расширялось и перестраивалось. В 1868-1870-х годах каменный корпус был полностью перестроен и увеличен по проекту архитектора И.Е. Иогансона. Новое здание протянулось на 100 метров. В нём находились классы и спальни, квартиры служащих, гимнастический и рекреационный залы. Были возведены деревянный лазарет и хозяйственный флигель.

«Дача, на которой находится заведение, лежит среди тенистого сада, огороженного красивым забором, – писал в конце XIX века историк Михаил Иванович Пыляев, – всей земли под дачей 12 десятин». Старинные постройки до сих пор сохранились на территории Куракиной дачи, одна из них – это преподавательский корпус.

Рядом, на одном из пустырей, к началу 1930-х годов был устроен ботанический сад, и хозяйство стало называться «Агробиологическая станция РОНО». Путеводитель того времени отмечал здесь «строгий порядок, ярлыки на деревьях с названием пород и лозунгами природоохранительной комиссии». Южную часть Куракиной дачи отдали под коллективные сады местных жителей.

Ныне сад «Куракина дача» – любимое место отдыха окрестных жителей.

Понятно, что такое богатое историей место имеет своих постоянных призрачных обитателей. В бытность, когда на территории размещался сиротский институт, несколько воспитанников втайне от воспитателей отправились купаться на Неву и утонули. С тех пор по сегодняшний день на дорожках сада многие слышат детский смех и плач. Но те, кто пытается обнаружить источник плача, никого не находят.

По территории сада «Куракина дача» проходила Кладбищенская улица (ныне улица Бабушкина). Она вела на Преображенское кладбище. На месте кладбища в советские годы был сооружен многоэтажный жилой дом под номер 6, по улице Полярников. О том, какие видения бывают у жильцов этого дома, можно писать отдельную книгу.

Рядом с этим домом стоит небольшой, в два подъезда, пятиэтажный жилой дом, имеющий статус памятника архитектуры. Его возведение стало началом новой эры в жилищном строительстве Ленинграда и всего Советского Союза – впервые дом был собран из железобетонных панелей, изготовленных в заводских условиях домостроительного комбината. Сооружение его началось в мае 1955 года. Сборка здания заняла 79 дней, а с учётом отделочных работ – 102 дня. Дом этот был построен после поездки архитекторов во Флоренцию. Быть может, поэтому фасад, облицованный натуральным камнем, был словно расчерчен на панели, как фасады ренессансных зданий.

С мистическими загадками связана история здания на проспекте Обуховской Обороны, 151. Ведь долгие годы и в Европе, и в России не могли открыть секрет китайского фарфора. Его формула хранилась в строжайшей тайне. И каждая попытка раскрыть секрет фарфора или похитить его связана с увлекательной, но порой трагической историей.

Дом под номером 151 – это здание знаменитого ЛФЗ – Фарфорового завода имени М.В. Ломоносова – ведущего предприятия в стране по изготовлению высокохудожественного фарфора. Он выпускает изделия из твёрдого, мягкого и костяного фарфора. Раскрыть тайну создания фарфора и основать фарфоровое производство в России довелось другу и сподвижнику Михаила Васильевича Ломоносова, талантливому русскому учёному и инженеру Дмитрию Ивановичу Виноградову. Есть предание, что императрица Елизавета, прихлёбывая чай из изящной заморской чашечки, любила повторять: «Хочу свой, русский фарфор». Она знала, что изобретатели фарфора – китайцы говорили, будто фарфор должен быть голубой, как небо после дождя, блестящий, как зеркало, тонкий, как бумага, звонкий, как гонг, гладкий и сияющий, как озеро в солнечный день.

Здание Императорского фарфорового завода в XIX веке

Предприятие по выпуску фарфора было основано в 1744 году на месте существовавших с петровских времен кирпичных заводов и именовалось – Невская порцелиновая мануфактура. В Европе того времени фарфор называли порцелином. Это слово произошло от итальянского porcellino, что означает «поросёнок», по мнению итальянцев, фарфоровые черепки очень похожи на маленьких поросят.

Предложенный Виноградовым принцип формовки во всех своих деталях сохранился до наших дней. Виноградов изобрел не только русский фарфор, но и глазурь, придумал краски «огненные».

Так как Виноградову было строго-настрого запрещено разглашать секрет производства фарфора, Дмитрий Иванович, вопреки своим убеждениям, вынужден был шифровать записи открытых им рецептов. Фарфоровое дело везде было засекречено, и поэтому за изобретателем русского фарфора был установлен надзор.

Было указано: Виноградова «во время обжига фарфора следует держать под караулом у печи всё время, чтобы он и спал там».

Есть предание, что и к нему применялись необоснованные наказания.

Кончилось якобы тем, что по приказу он был прикован цепью к стене в его комнате и своё «Обстоятельное описание чистого порцелина, как оной в России при Санкт-Петербурге делается, купно с показанием всех тому принадлежащих работ» заканчивал, уже «сидя на