знаменосцев графа Фулька держали знамена с гербами Анжу и Турени, стоя по бокам от графа. Остальные рыцари и бароны графств толпились невдалеке, разодетые в меха и шелк поверх военной амуниции.

Граф Фульк с непокрытой головой склонил одно колено перед Филиппом, и произнес:

– Сир, я – Фульк граф Анжу и Турени приношу оммаж за земли, замки, города и поместья графства де Анжу, коими я и мои предки, графы де Анжу, владеем от королей франков. Обязуюсь служить тебе верно, мечом и советом против всех твоих врагов, мужчин или женщин, живых или мертвых, кроме случая войны с графами де Блуа и де Шартр, коим я являюсь вассалом за земли графства Турень…

Филипп рассеянно слушал слова клятвы, произносимой Фульком. Он смотрел, горел, тонул и таял в смешливых глазах Бертрады де Монфор, стоявшей позади своего супруга. Король рассеянно ответил графу Фульку, принял его руки в свои ладони, поднял и поцеловал своего неожиданного вассала.

Фульк что-то говорил Филиппу, но он не слышал его, король слышал красноречивое молчание Бертрады. Это молчание было куда важнее всех клятв и присяг для Филиппа. Он простился с ними, сославшись на неотложные дела, и вышел из королевского зала. Филипп сбежал по лестнице вниз, прошелся по дорожкам, усыпанным мелким речным песком, углубившись в тенистую часть сада, росшего позади дворца. Король сел на скамью, грустно опустив голову. Время, казалось, пропало для Филиппа, оставив его в тишине, разрывало тишину лишь сердце Филиппа, громко бившееся в его возбужденной груди…

Сколько прошло времени, Филипп не заметил. Он, казалось, был погружен в полусон. Вдруг, чьи-то руки нежно провели по его голове, возвращая короля в мир жизни. Филипп вздрогнул, услышав голос Бертрады:

– Добрый день, сир…

Филипп поднял голову, посмотрел на Бертраду. Она была прекрасна: яркие солнечные лучи, прорываясь сквозь листву, еле заметными бликами ложились на ее кожу, освещая ее каким-то невероятным сиянием. На фоне этого, удивительного сияния, особенно выделялись прекрасные глаза графини – яркие, большие, окруженные длинными ресницами, которые нежно подрагивали при каждом движении обворожительной головки.

– Здравствуйте, мадам Бертрада. Я удивлен, как вам удалось отыскать меня здесь, в дальнем углу моего сада.

– Сир. Король мой и повелитель. Я, еле-еле нашла вас здесь. Слава Господу, что какой-то рыжий мальчуган лет десяти подсказал мне, где вас искать. Я… – голос ее сбивался. – Я…. Жутко соскучилась, Филипп….

Король снова посмотрел на Бертраду. Он прочел в ее глазах все, о чем только мечтал и чего боялся увидеть. Любовь, неистовая любовь, нерастраченная женская страсть и нежность читались в этом взгляде. Бертрада жеманно вздохнула, колыхнув своими длинными ресницами, провела рукой по своим волосам, заплетенным в тугие косы и уложенные красивыми кольцами на голове, украшенной диадемой.

– Сир, мне больших трудов стоило уговорить своего Фулька прибыть к вам и принести присягу верности…

– Но, зачем? Зачем, мадам, вам надо было «ломать» вашего супруга? Неужели, вы не понимаете, что этой клятвой Фульк разом лишился всей своей свободы от короля? Его владения после этой клятвы, снова «принадлежат» короне Франции!

Бертрада рассеянно улыбнулась, ее рука, такая горячая, зовущая и желанная, легла снова на плечо Филиппа. Она немного склонила свою голову, приблизив ее к лицу короля. Глаза Бертрады, большие, зовущие, полные неги, страсти, манящие глаза графини смотрели неотрывно на Филиппа, прожигая его насквозь, до самого сердца.

– Я, все-таки, ужасно любопытная женщина, сир! Мне страшно любопытно взглянуть краешком глаза на вашу купальню…

Филипп смутился:

– А, ваш супруг, случаем, не хватится вас, мадам Бертрада?

Графиня, слегка поведя плечиком, небрежно ответила:

– Фульку сейчас, явно, не до меня. Он ушел со своими баронами и мессиром Мишелем де Немуром «отмечать» это событие в какую-то харчевню при гостинице. Да и не все ли равно, Филипп?

Бертрада смотрела на него взглядом хищницы, такого взгляда ждут практически все мужчины на земле, о нем мечтают, вожделеют, видят во сне. Мало, кто откажется от счастья видеть такой взгляд прекрасной женщины, обращенный к нему и на него, взгляд, предназначенный только для него – единственного человека на целом и необъятном свете.

– Так, все-таки, сир, вы удовлетворите моё женское любопытство? – Улыбаясь, спросила Бертрада.

Она надула губки, придав немного расстроенное выражение лицу. Филипп улыбнулся, встал, взял, маленькую и нежную, ручку графини в свою ладонь, посмотрел ей в глаза и ответил:

– Пожалуйста! Желание дамы – закон для любого мужчины, будь он король или простой человек. Пойдемте, это рядом…

Они пошли по дорожке сада, углубляясь в его отдаленный предел, в котором виднелось небольшое здание с витражными окнами и высокой трубой. Над трубой вился легкий дымок. Слуги короля, зная его любовь к купаниям и воде, постоянно подогревали котлы для бассейна.

Филипп и Бертрада вошли через стрельчатую арку дверей внутрь купальни. Небольшое, но уютное помещение купальни было обставлено со вкусом, соответствующему тому времени. Филипп постарался, придав мебели несколько римский характер. Низкие лежаки, обтянутые бархатом и парчой, резные дубовые столики и кресла, светильники, сочетающие в себе и ароматические курильницы для благовоний, освещались рассеянным светом, проникавшим сквозь разноцветные мозаичные окна. Легкий полумрак окутывал бассейн, умело изготовленный из огромной дубовой бочки распиленной пополам и обложенной камнем. Диаметр бассейна, это была гордость Филиппа, составлял порядка пяти метров. Дорожка, выложенная грубо отесанными мраморными плитами спускалась прямо на его дно. Филипп нагнулся, потрогал рукой воду и остался доволен ее приятной и легкой теплотой.

– Вот, мадам, мой бассейн. – Сказал король.

Он повернулся к Бертраде, внезапно обнял ее и поцеловал. Нежные ручки графини, на мгновение изобразили сопротивление, но, потом, сами обняли Филиппа за шею, крепко притянув к своему зовущему и истомленному желанием телу. Их зубы нечаянно соприкоснулись в поцелуе. Словно удар молнии поразил обоих влюбленных. Филипп, тяжело дыша и не отрываясь губами от Бертрады, стал срывать с нее одежды. Ручки графини, такие нежные и проворные, расстегивали ремешки его красивой котты, освобождая тело короля от оков одежды. Через мгновение, они упали в бассейн, подняв столп брызг, заискрившихся в переливчатом свете витражных окон.

Тело Бертрады прильнуло к Филиппу. Вода, нежной свежестью обволакивала их, зовя и увлекая своим приятным колыханием. Губы короля скользили по груди, животу и спинке Бертрады, кожа которой покрывалась множеством мурашек удовольствия. Руки влюбленных скользили по телам друг друга, вызывая каждым своим прикосновением волны восторга и головокружительной истомы.

Бертрада обхватила своими ручками шею Филиппа, ее ноги нежно и страстно обвились вокруг бедер короля, призывно маня его к себе. Филипп, нежно вошел в лоно прекрасной графини. Бертрада застонала, слегка прикусив