Борис Александрович поворачивается на звук моего голоса. В домашних брюках и черной футболке он стоит у окна. Выглядит и впрямь неважно: лицо бледное, волосы взлохмаченные, как будто только что проснулся.

— Лена сказала, что вы тоже неважно себя чувствуете...

Я затаиваю дыхание оттого, как он смотрит на меня в это мгновение.

— Со мной все в порядке. А вот у Лены поднялась температура. Я вызвал ей врача, — окидывает меня внимательным взглядом и задерживает его на букете цветов, который я прижимаю к груди. — Была на свидании?

— Вроде того, — запнувшись, отвечаю я, а сердце стонет: покажи мне, что тебе не все равно. Пожалуйста.

Но вместо этого Борис Александрович произносит:

— А сама как себя чувствуешь?

— Все хорошо. Хотите, я приготовлю вам чай? Или кофе?

Со мной творится что-то странное, жар приливает к щекам и появляется дрожь в пальцах. Я пытаюсь отвести глаза от Лениного отца, но смотрю на него, как заколдованная, и не могу сдвинуться с места.

— Ничего не нужно, Сона. Приехал врач, — он кивает в сторону окна и направляется в прихожую. — Попрошу, чтобы и тебя осмотрел.

Но это лишнее. Если я чем-то и больна, то это заболевание врачу никогда не вылечить.

Борис Александрович солгал, сказав, что с ним все в порядке. От Лены я знаю, что у него три дня подряд держится высокая температура и что работает он из дома. Каждый раз, проходя мимо его комнаты, я останавливаюсь, борясь с желанием постучаться. Мне отчаянно хочется справиться о его самочувствии или хотя бы принести чай с медом и лимоном, которым для скорейшего я выздоровления пичкаю Ленку. Конечно, я этого не делаю. Борис Александрович ясно дал понять, что в моей заботе не нуждается.

— Папа сегодня на работу уехал, прикинь? — вытерев покрасневший нос салфеткой, гундосит Ленка. — А он болеет еще серьезнее меня. Чертов грипп. Мне так надоело в кровати лежать и гонять кино.

— Потерпи еще немного, — машинально отвечаю я, помимо воли переносясь в наш офис. Перед глазами, как наяву, встает картина, как ее отец сидит за своим столом и охрипшим от болезни голосом ведет разговор по телефону с невидимым собеседником.

Он ведь серьезно болен, а о нем даже позаботится некому. Когда я болела, мама часами сидела возле моей кровати, промакивала лоб влажной салфеткой и приносила чай.

— Я кстати слышала, что ты с Сергеем в выходные на дачу едешь, — Ленка озорно играет бровями. — Спать в обнимку будете?

Я густо краснею. Вот откуда она все знает? Я ведь только-только дала ему свое согласие.

— Никто не собирается спать в обнимку. Я вечером вернусь домой.

— Соня, ну ты такая соня иногда, что я не перестаю поражаться! Кто тебя домой повезет ночью? Разумеется, предложение Яроша подразумевает отдохнуть с ночевой. И ему конечно хочется тебя немного потискать. Он ведь парень, в конце концов, а ты красивая девушка в самом соку.

— Чувствую себя помидором на грядке, — бормочу я, вставая с ее кровати. — Ладно, лежи, пей побольше и выздоравливай. Мне в универ пора ехать. Неудобно заставлять Виталия ждать.

— Ладно, учись давай, отличница. — Ленка со вздохом падает на подушки и щелкает пультом от телевизора. — А я продолжу здесь загнивать.

— Если начнешь пахнуть, я перестану сюда заходить, — шучу я. — Привезу тебе вкусняшку после работы.

— За разрешение папы, кстати, можешь не беспокоиться. Его я возьму на себя, — догоняет меня в уже в дверях. — Вы с Ярошем обалденная пара, так что я назначаю себя феей-крестной.

—————

— Ну, так что по поводу дачи? — ласково интересуется Сергей по пути к дому. — Ты отпросилась? Пятница уже завтра.

Я крепче сжимаю телефонную трубку. От мысли, что придется завести этот разговор за сегодняшним ужином, мне не по себе. Это ведь означает посмотреть в глаза Ленкиному отцу и вслух озвучить свое намерение провести ночь с парнем. Неважно, что в моем случае подразумевается совсем иное. Любой бы на его месте подумал именно так.

— Я спрошу сегодня, — отвечаю я так тихо, что сама себя едва слышу.

— И сразу напиши мне после этого, окей? Будет весело. Если захочешь, могу лично подъехать к вам и уверить Тихонова, что верну тебя в целости и сохранности…

— Не надо! — испуганно перебиваю я. — Я сама. Ладно, будем прощаться. Я как раз к дому подъезжаю.

Когда я захожу в дом, Ленка и ее отец уже сидят за столом. Наспех помыв руки, я к ним присоединяюсь. Это наш первый совместный ужин за долгое время. Верный своему обещанию реже встречаться, Борис Александрович приезжал, когда мы уже обе были в своих комнатах и готовились ко сну.

— Как вы себя чувствуете? — спрашиваю я, сосредоточившись на листьях салата. Хотя то, что Борис Александрович практически выздоровел, я и без того знаю. Мне просто требуется повод начать разговор.

— Лучше, спасибо, — ровно и без эмоции отвечает он. — У тебя на учебе все в порядке? Совмещать с работой успеваешь?

— Да у нее все зачеты наверняка проставлены автоматом будут, — с гордостью вставляет Ленка. — У Соны мозги гения.

Я смотрю на нее с любовью. Пусть Ленка иногда и бывает чересчур деятельной, но друг она замечательный. Всегда поддержит.

— Это отлично, — все тем же невыразительным тоном отвечает ее отец. — А ты, кстати, с понедельника тоже выходишь на учебу.

— Так я разве против, пап? — фыркает Ленка. — У меня уже пролежни на боках появились от того, что я постоянно торчу в постели.

Повисает пауза, и тогда я понимаю, что тянуть дальше некуда. Нужно либо спросить сейчас, либо просто забыть об этой поездке.

— Борис Александрович, — непроизвольно откашлявшись, я смотрю ему в глаза. — Я хотела у вас отпроситься…. То есть, предупредить… Меня пригласили на дачу к друзьям в эти выходные. И вот…

Отложив приборы, Ленкин отец пристально смотрит на меня. Я отвожу взгляд. Пусть я ни в чем перед ним не виновата, мне почему-то стыдно.

— Не проблема, — через паузу произносит он. — Поезжай. Вечером Виталий тебя заберет.

— Поездка запланирована на вечер пятницы. Я хотела вернуться в субботу.

От волнения я так крепко стискиваю колени, что становится