Мэттью смотрел на нее уже иначе, с большим уважением.

– Спасибо, – искренне ответил он, когда девушка наклонилась собрать карты. Затем умолк и уставился в противоположную стену. Через некоторое время он сообразил, что остальные пялятся на него.

Мэттью залпом осушил свой стакан.

– Ну, следующая с меня, идет? Нарит, ты будешь пиво?

– Ну все. Я иссяк, – сказал Чарльз часов в десять вечера. Он порылся в кармане, но там оказалось всего двенадцать пенсов. – Пока не доберусь до банкомата, у меня сухо.

– И я тоже без гроша, – сказал Мартин. Оба с надеждой обернулись к Кейту.

– А я чего? Я ничего! – отмахнулся американец. – Я на сегодня тоже банкрот.

– Да брось ты, вы, американцы, богатенькие! – пренебрежительно сказал Эдвин, оторвав взгляд от стакана. Пива, впрочем, там уже почти не было – так, на палец. – У вас же денег – как грязи. Мог бы и раскошелиться на лишнюю пинту для друзей.

– Слушай, богатенькому американцу пришлось еще покупать билет на самолет! – возразил Кейт. – А вам – только билет на поезд от Эдинбурга за три фунта.

Мэттью усмехнулся.

– И без этого обошлось. Отец Мартина подвез нас до Глазго на своей машине.

– Вот видите? Вы извините, ребята, но мне на те деньги, что у меня есть, жить целых три недели. А я еще даже не купил подарка своей девушке. Хотя, по правде говоря, я даже не знаю, что ей купить. На нее не угодишь. Однако же если я вернусь с пустыми руками, она меня убьет.

– Т-толстосум чертов! – Эдвин угрожающе подался в сторону Кейта.

– Кто бы говорил! – отпарировал Кейт. – А что, правду рассказывают, будто шотландцы так прижимисты, что способны из одного пенни выжать три?

– Ты... буржуй поганый! – рявкнул Эдвин, замахнувшись кулаком, Кейт подобрался.

– Эй, а ну потише! – Алистер, шокированный, вскочил и развел задир. – Сели, оба! Похоже, сегодня мы капельку перебрали.

Кейт почувствовал, что его тянут за рукав.

– Кейт Дойль! – прошептал Холл. – Очнись! Поимей совесть!

Кейта охватил жгучий стыд.

– Да, хлебнул я лишнего, это точно. Я веду себя так бестактно, только когда не в себе.

Он протянул руку Эдвину.

– Извини, Эд. Вот видишь, Нарит права. Я Шут, как есть. Глупо бросаться подобными замечаниями, тем более когда вокруг тысячи людей, которые вполне могли бы стукнуть меня башкой об стенку за дурацкие стереотипы и были бы правы. Я урод. Но у меня действительно туго с деньгами, честно.

Эдвин схватился за голову.

– Ох, что же я нес! Позорище какое... Мне ужасно стыдно. – Он робко протянул Кейту руку. – Ну что, заключим перемирие?

– Нет! – ответил Кейт. Все изумленно уставились на него. – Не перемирие, а мир!

Они с Эдвином пожали друг другу руки. Прочие одобрительно похлопали обоих по спине.

– Это надо отметить! – провозгласил Холл, перекрывая общий гомон. – Ставлю всем по чашке черного кофе. А потом – баиньки. Хорошая прогулка до гостиницы пойдет вам всем на пользу.

– Да, но сперва нам надо Кейту кое-что показать! – сказал Мэттью и настойчиво потянул американца на улицу. Холл, заинтригованный, направился следом.

– Да-да, пошли, – кивнул Мартин. – Раз ты специалист, тебе это должно быть интересно.

– А мне – нет, – твердо заявил Эдвин. – Я спать пошел. Голова раскалывается.

– Нарит надо проводить, – заметил Алистер. – Уже темнеет.

– Ну, пока! – крикнул им Мэттью, сворачивая за угол.

Кейт попытался высвободить руку.

– Эй, парни, куда это мы?

Они перешли Несс по большому мосту и зашагали по одной из улиц западного берега.

– Мы тут видели как раз то, чем ты интересуешься, – заверил его Мартин, когда они уже отмахали несколько кварталов. – Нам сюда.

Он остановился, не доходя до круга света от уличного фонаря, перед какими-то воротами.

Когда они выходили из бара, никто из них не заметил тени, которая и последовала за ними через мост. Майклз сутулился в своей легкой куртке и изо всех сил старался делать вид, будто идет по своим делам, и при этом не терять из вида троих молодых людей и мальчишку, шедших на полквартала впереди. В «Эдьюкатурз» ему охотно сообщили маршрут летней поездки по Шотландии. О чем его забыли предупредить, так это о том, что начальник инвернесской археологической экспедиции – упрямая, самодовольная скотина. Майклз напрасно намотал десятки миль на машине, принадлежащей его конторе, выезжая на ней каждое утро в невообразимую рань, пока не понял, что О'Дэй и прочие вовсе туда не ездят.

Направленный микрофон, который Майклз прицепил изнутри к лацкану куртки, был недостаточно мощным, чтобы слышать, о чем говорят парни, – Майклз улавливал только, что они разговаривают. Чтобы слышать отчетливо, нужно находиться футах в шестидесяти, не больше. Что за старье ему подсунули! Местное отделение не горело желанием делиться своими ограниченными средствами ради поимки контрабандиста, который, наверное, приехал сюда, чтобы совершить сделку именно в их округе, а возможно, находится тут всего лишь проездом. Так что Майклзу даже нормального микрофона и то не дали. Везет этим чертовым американским оперативникам – у них любая техника есть, и микрофоны в булавках для галстуков, и видеокамеры в очках, чего ни попроси, все есть!

Он проскользнул в парк как раз в тот момент, когда молодые люди нырнули в укрытие метрах в двадцати от входа. Подойти ближе Майклз никак не мог. Неужели они именно сегодня решили передать товар? Надо будет обыскать комнату парня позднее, когда он уснет. Майклз от души надеялся, что О'Дэй выпил достаточно, чтобы заснуть сном праведника. А вот американским джеймс-бондам выдают специальный усыпляющий газ в баллончиках, чуть ли не литрами под дверь привозят, прямо как молоко! Если получится сцапать О'Дэя, отделению должны подбросить деньжат. Самое время! Майклз неуклюже протиснулся в кусты и нацелил свой микрофон.

Позднее он доложил шефу, что все это сидение в засаде было впустую.

– Они ничего не получали и не отдавали, сэр, – устало говорил Майклз. – Возможно, о чем-то сговаривались, но в таком случае это был какой-то секретный код. Я никогда раньше не слыхал ничего подобного. Мне не так много удалось выжать из этого доисторического микрофона. Но парни друг друга прекрасно понимали. И все время ржали. А мы по-прежнему не знаем, что они замышляют.

– Видел, видел? – прошипел Мэттью на ухо Кейту, дергая его за рукав и указывая на лужайку, где росла купа высоких цветов и городские фонари отражались в небольшом пруду.

– А что я должен видеть? – вполголоса спросил Кейт, судорожно вглядываясь в темноту, куда указывал Мэттью. Он раздвинул кусты, отмахиваясь от лезущих в лицо веточек и листьев. Невидимые усы от веток не защищали.