До тех пор я бы сосредоточилась на том, чтобы заботиться о своих братьях и сестрах. И тут же принялась за это. О сне все равно не было и речи. Поэтому я осторожно выскользнула из-под одеяла и направилась к двери. Она бесшумно отворилась. На лестнице мне повезло меньше. Каждая вторая ступень скрипела, как в доме с привидениями. Воздух был сухим и пыльным, но не затхлым. Наоборот, прохладный ветерок кружил по первому этажу, словно кто-то забыл закрыть окна. Я пробралась по узкому коридору и попала в комнату, которая, по-видимому, была кухней. Здесь находился большой камин, в котором еще не потухли угли, а на стенах висели тяжелые кастрюли и сковородки. Перед открытой дверью грубо сплетенные шторы плясали на ветру. Зеленоватый свет за ним магически притягивал меня. Дверь вела на крыльцо. Тонкие струйки тумана тянулись над раскаленной водой хаоса. Этот мир был совсем другим. Все во мне билось тревогой, словно я столкнулась с гремучей змеей, и все же я не могла отвести взгляда от этой красоты.

Глубокий вздох вырвал меня из моего восхищения. Испугавшись, я развернулась.

– Жаль, что Йон не захотел со мной поспорить.

Из тени в конце веранды выступил Ноар. В его руке поблескивал кинжал. На мгновение я почувствовала, как во мне зарождается страх, пока не заметила плод, который Ноар держал в другой руке.

– Тебе действительно не нравится делать то, что тебе говорят, не так ли? – он отрезал кусок от плода и сунул себе в рот. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы справиться со своим шоком. Ноар переоделся. Он был весь закутан в черное с головы до ног – вернее, с подбородка до пят. Поверх всего этого был надет тяжелый темный плащ. На его оружейном поясе висел ужасающий меч. Не сомневаюсь, что он умел этим орудовать. Исчезли и его увечья. И он побрился, отчего выглядел как-то более отстраненно. Второй кусочек неизвестного фрукта перекочевал в его рот, когда я поняла, что по-прежнему ничего не сказала.

С небольшим усилием я прочистила горло и попробовала начать с правды:

– Я искала тебя.

Его белозубая улыбка сверкнула в темноте. Неторопливо преодолев несколько шагов между нами, он остановился прямо передо мной.

– Ну, я бы сказал, что ты меня нашла.

Несмотря на ночь, его глаза сверкали, словно угли в камине, мимо которого я прошла раньше. Мне хотелось бы спросить его о споре, о котором он только что так небрежно упомянул, но я не хотела создавать впечатление, что пришла ради нелепых разговоров.

– Речь идет о Мо, – начала я. – Мой младший брат… другой, как ты, возможно, уже заметил. – Ноар не стал уточнять, понимает ли он, о чем я говорю. Немного растерявшись, я продолжила говорить: – Справиться со всем этим ему нелегко. В обычной ситуации он принялся бы рисовать, но… ты бросил его блокнот в реку. И тут я задумалась, может быть, здесь, в Кассардиме, есть какая-то замена этому?

Раз уж я не могла вернуть Мо в человеческий мир, мне хотелось сделать его пребывание здесь как можно лучше.

Насмешка промелькнула в глазах Ноара:

– За кого ты нас принимаешь? За пещерных людей, не знающих ни пера, ни бумаги?

Я лишь с трудом подавила желание закатить глаза. Ему доставляло удовольствие намеренно неправильно меня понимать?! На здоровье! В эту игру можно было играть и вдвоем. Я пожала плечами.

– Кроме тебя я знаю не так много кассардов. Видимо, ты произвел такое впечатление.

От его тихого смешка у меня мурашки побежали по коже.

– Неужели? А я так старался не тащить тебя за волосы в свою пещеру.

Снова кусочек сладковато пахнущего плода исчез между его мягких губ – следом за большим пальцем, который он осторожно освободил от желтоватого сока. Я перевела взгляд в другую сторону, не в последнюю очередь потому, что почувствовала, что он точно знает, какой эффект оказывает даже самый маленький из его жестов. Ноар, казалось, ничего не делал просто так. И все же это выглядело настолько естественно, что я сразу же начала сомневаться в своем выводе. Это было безумие.

– Ну так что? – мой голос звучал беспомощнее, чем мне хотелось бы. – Не мог бы ты сказать мне, где я могу достать перо и бумагу? Пожалуйста?

Ноар со вздохом бросил остаток плода в раскаленную реку. Кинжал он вытер рукавом, прежде чем спрятать его за пояс. При этом он неодобрительно покачал головой.

– Я что-то не то сказала? Или почему ты смотришь на меня как на щенка, который помочился на твой ковер? – уголки его рта на мгновение подергивались, но он оставался на удивление серьезным.

– Никогда ничего не проси в Кассардиме, не предлагая ничего взамен. Здесь это признак слабости – нуждаться в помощи.

– Я просто хотела знать, где достать ручку и бумагу! – защищалась я.

– Это не имеет значения, – был простой ответ. Мне потребовалось почти полвека, чтобы понять, что это нормально – попросить о помощи, а теперь это!

Ноар, видимо, правильно истолковал мое выражение лица, потому что его голос стал мягче.

– Я не говорю, что мне это нравится, а только то, что здесь такой обычай. – Он прислонился к ободранным перилам веранды и уставился в ночь. – Ты принцесса. Требуй, если чего-то хочешь. Заставь кого-то что-то сделать или купи услугу. Но избегай слов «пожалуйста» или «спасибо». И никогда не принимай просто так одолжения или подарки. С этим ты всегда берешь на себя обязательства – особенно при императорском дворе.

Совет, конечно, был благонамеренным, но все же я предпочла бы сейчас заорать. Почему ему нужно было сказать мне это именно сейчас, когда я только что приняла решение. Лишних сомнений у меня не было, иначе я бы уже схватила Мо, угнала баржу и гребла бы обратно к туманам.

– Ого, да вы все просто настоящие солнышки.

На этот раз Ноар равнодушно пожал плечами:

– Я просто хотел предупредить тебя. Не то чтобы просьба о чае или латте способна спровоцировать серьезный политический кризис.

Пффф. За кого он меня принимал? За хипстершу? Кроме того, эта тенденция давно устарела. Я театрально закатила глаза и прислонилась к перилам рядом с ним.

– Ты не очень часто бываешь в человеческом мире, не так ли? – спросила я, попадая под гипнотическое влияние кружившихся зеленых огней реки.

Ноар издал звук, похожий на что-то среднее между фырканьем и смехом.

– Стоит только пересечь туманы, как придется освобождать плененных принцесс.

– Понятно, – усмехнулась я. – Профессиональный герой, значит.

Уголком глаза я увидела, как Ноар ухмыляется, но он, похоже, не собирался продолжать в том же духе. И у меня тоже не хватало желания продолжать парировать. В любом случае это было лишь отвлечением от более тяжелых тем. Темы, по которым у меня было так много вопросов, что я уже не знала, с чего начать.

– Что именно произойдет с Зои, когда она попадет на Золотую гору?

Ноар не смотрел на меня, как будто знал, что это снова приведет к колкостям и сведет на нет любой серьезный разговор.