«Почему? Зная, какая Виола на самом деле, а ещё то, что она, вполне возможно, носит не его ребёнка, он по-прежнему продолжает её любить?» — задалась я вопросом, хотя и мужчину мне в данный момент было ни капли жаль. Сравнивая Антонину Аркадиевну и сестру, я хорошо понимала, что он серьёзно ошибся, когда сделал выбор в пользу последней.

— Забери свою жену и покиньте наш дом! — прорычал Дима, оказавшись рядом и обнимая меня за талию.

— Я не уйду без сестры! Она не останется здесь! — выкрикнула Виолетта.

Прижавшись к Дмитрию в опасении, что у неё получится забрать меня с собой, я накрыла его руку на своей талии. И пусть она не имела право так поступить, ведь я была совершеннолетней, но мой безотчётный страх оказался гораздо сильнее здравого смысла.

— Софья никуда не пойдёт. По крайней мере, с тобой!

— Я сказала, что она не останется здесь!

— Это не тебе решать, — отрезал парень.

— А кому? Тебе, что ли? — с фырканьем отозвалась она.

— Раз мы решили пожениться, и она моя невеста, то на правах жениха и будущего мужа решать именно мне. К тому же Софья уже давно совершеннолетняя, — заявил Дима, повторяя мои недавние мысли.

— Что? — нервно переспросила Виола, переводя взгляд с меня на него.

— Сестра, уйди, ну пожалуйста. Дима сделал мне предложение, и я согласилась быть его женой, — ответила ей, осмелившись наконец подать голос.

— Я не согласна на этот брак! Нет, ты не выйдешь за него замуж! Даже не думай об этом, маленькая шлюха!

— Следи за своим языком! Не сравнивай себя с Софьей!

— А то что?

— Фёдор, забери свою жену и немедленно покинь с ней мой дом! Я не позволю, чтобы она указывала, что делать моему сыну, а ещё пыталась облить гадостями мою будущую невестку! — зло проговорила Антонина Аркадьевна, прерывая ругань, и мне захотелось плакать от счастья, когда до меня дошёл смысл сказанных слов.

Всё же женщина приняла меня, равно как и нашу любовь, смирившись с решением сына. Она согласилась с его выбором и даже душой не скривила, не обидев меня злыми словами и поддержав, словно настоящая мать.

Смотря на неё, я вдруг вспомнила о своих родителях и загрустила, ведь мне так и не удалось поговорить с ними. «Они не приняли мой выбор, не приняли нашу любовь и встали на сторону Виолетты. А мама Димы, даже не раздумывая, приняла меня в семью. Ради сына и его счастья», — понимала я, ощущая тоску.

— Извини, что побеспокоили тебя, Антонина. Ия Степановна, простите меня, — сказал Фёдор Ильич и, крепко удерживая сопротивляющеюся жену, вытащил ту на улицу.

Пара мгновений — и он вернулся, останавливаясь напротив сына. Я почувствовала, как Дмитрий напрягся, когда тот поднял голову и посмотрел на него.

— Поздравляю, сын, — искренне произнёс мужчина и протянул руку, после чего они обменялись рукопожатиями. Не выдержав, Фёдор Ильич обнял парня и похлопал его по спине, а затем посмотрел на меня и тепло улыбнулся. — Я рад, что именно Софья стала твоей невестой. Она хорошая девочка.

— Знаю, — уверенно заявил любимый, привлекая меня к себе.

К нам подошла Антонина Аркадиевна, обнимая меня и сына.

— Ты только держи свою супругу от нас подальше. Если такое снова повторится, то я не посмотрю, что она женщина и беременная, — пригрозил Дима отцу.

— Я понял. Ты не волнуйся. Я сам устрою вашу свадьбу, — пообещал последний.

— Мы решили пока только зарегистрировать свой брак, а свадьбу отметим в ночь Нового Года. Какую свадьбу захочет Соня, такую и сделаем, — ответил Дмитрий.

Кивнув, Фёдор Ильич перевёл взгляд на свою бывшую жену и будто хотел что-то сказать ей, однако, по всей видимости, то ли не осмелился, то ли ему помешало наше присутствие.

— До свидания, Антонина, — со странной интонацией попрощался он и, одарив нас улыбкой, ушёл.

Софья

После того, как Фёдор Ильич и Виолетта удалились, атмосфера в доме заметно изменилась. Напряжение Димы медленно начинало сходить на нет, что всё же радовало меня. Антонина Аркадиевна молча вернулась в дом, а Ия Степановна, тяжело вздохнув, последовала примеру дочери, поэтому во дворе мы с парнем остались вдвоём.

— Идём в сад? Там есть скамейка, посидим немного, — предложил он и, не дожидаясь меня, направился туда.

Наблюдая то, как ему было больно, я ощущала, что моё сердце обливается кровью. Устроившись на скамейке, Дмитрий привлёк меня к себе и крепко сжал в объятиях так, словно боялся, что я могла куда-то исчезнуть.

— Мне стыдно перед твоей мамой и бабушкой. Мы как-будто обманули их, — тихо поделилась с ним мыслями.

— Да, получилось не очень-то и красиво. Я должен был сам рассказать ей правду, ведь она не должна была узнать всё вот так, — отозвался Борзов и вздохнул. — Думаю, что твоя сестра сошла с ума на фоне последних событий.

Тут мне вспомнился наш разговор с Антониной Аркадиевной перед появлением последней, и я решила предупредить парня об этом. Он-то в отличии от меня думал, что его мама узнала правду от Виолетты, но это было не так!

— Дим, — позвала я и вскинула голову. — Мы поговорили с твоей мамой на кухне, когда вы с Ией Степановной вышли.

Немного нахмурившись, он заинтересованно посмотрел на меня, видимо не понимая, к чему всё шло.

— Она узнала меня. То есть она видела меня на фотографиях сестры, которые та выложила в Инстаграме. Честно говоря, я сначала испугалась, поскольку думала, что она выгонит меня из вашего дома, но ты был прав. Твоя мама очень понимающая женщина. И искренно любит тебя. Не то, что мои родители, — продолжила я и, закончив свою речь, грустно улыбнулась.

«Не стоило сейчас вспоминать о них. Но, чёрт его раздери, как же больно где-то в груди! Да хоть волком вой!» — подумала про себя и тяжело вздохнула, опуская глаза.

— Иди сюда, — позвал парень и, когда я снова нырнула в его объятия, откинулся назад, благо у скамейки имелась довольно удобная спинка. — Не волнуйся, мы непременно убедим их в том, что любим друг друга. И что мои намерения самые честные. Слова же твоей сестры только блажь.

— Кажется, Фёдор Ильич тоже принял твоё решение, — немного помолчав, заметила я, вспомнив слова мужчины.

— Похоже на то.

Мы провели несколько минут в задумчивом молчании, вслушиваясь в тишину сада, в которой пели птицы. Где-то в отдалении слышалось жужжание газонокосилки. «Так легко и уютно. Почти как дома в Севводстрое», — подумала я, блаженно прикрывая глаза и прижимаясь лицом к груди Борзова, а потом пробормотала:

— Думаю, нам стоит объясниться перед твоими родными. Вышло как-то неловко. Мама Антонина знает правду, а вот тво…

— Как ты её назвала? — перебив меня, спросил Дима. Он даже выпрямился, чтобы посмотреть мне в лицо.