что он увидел в сверхчувствительности сегодня не давало ему покоя. Тогда… в бою… далеко позади химер парил человек. Манящий силуэт никак не выходил из его головы. Увидит ли он его еще раз когда-нибудь?

Во чтобы то ни стало он должен был встретиться с ним.

— Джин, ты случаем не из ордена лунных паладинов? — робко спросил Рори, выведя его из размышлений. Он лежал на койке в углу по соседству.

— Никогда к ним не относился. С чего ты взял? — удивленно повернулся Джино и тут же скривился от боли. Закрывшаяся рана в плече чуть не начала кровоточить вновь. Ранившее его острие отростка химеры было отравлено. Из-за этого с заживление шло медленнее чем обычно.

— Я слышал, как возносил просьбы к Селун перед тем как убить химер.

— А, ты про это что-ли? Да, я просто проверял как накапливаются очки веры, — отмахнулся Джино. — Кстати, не знаешь для чего она нужна?

— Насколько я знаю, вера это аспект духовного тела. Такой же как эфирная энергия для эфирного тела, но как ее использовать, понятия не имею, — покачал головой Рори. — Говорят боевые техники основанные на вере могут использовать только паладины и жрицы Селун. Для всех остальных она бесполезна, иначе бы мы все здесь приносили химер в жертву богине.

Вот оно как. Джино вздохнул. Видимо техники веры это закрытая информация. Интересно, для чего городской лорд заставлял его собирать веру? Вспомнив, о Мортусе Прайме Джино тут же заскрипел зубами. В его груди вспыхнула ненависть. Он с силой сжал до хруста кулак.

— Друг, с тобой все в порядке? — спросил Рори. Он кажется заметил внезапную перемену в настроении Джино.

Джино собрался ответить, но в этот момент рядом возникли две фигуры: Вайле и его бородатый заместитель по имени Стебель. Рори тут же притих.

— Слышь, слепой хрен, зря ты вернулся живым. Ты все-равно труп, — бросил бородатый вальяжно опершись о спинку его кровати.

— Это ещё почему? — сложил руки на груди Джино.

— Причина проста. Ты покусился на лидерство. Но я буду великодушен и дам тебе шанс. Либо ты сейчас встанешь передо мной на колени и извинишься, или сегодня же пожалеешь об этом. Что выберешь? — криво ухмыляясь, спросил Вайле.

Бородач позади него поднял руки и принялся демонстративно потирать кулаки.

— Ребята, вы видимо забыли кто убил флюксора? Для меня, даже будучи покалеченным, намять вам обоим бока не составит проблем, — спокойно сказал Джино.

Затем он как дернулся в сторону этих двух бандитов. Сделал вид, что собирается встать с кровати, отчего они тут же шарахнулись назад. Джино рассмеялся и откинулся назад на подушку.

— Паскуда, погоди у меня, ты еще получишь по заслугам, — бросил Вайле, после того как отбежал на несколько метров. Он потряс еще несколько раз кулаком и ушел вместе с бородатым.

Буквально через несколько секунд к углу Джино подошли двое молодых бойцов: Стакан и Горшок. Это были парни, которые помогли Джино добраться до стены.

— Командир, если эти двое донимают вас, только скажите, и мы разберемся с ними, — сказал один из них.

— Не стоит. Они горазды лишь лаять, но на деле ничего не смогут мне сделать, — ответил Джино, раздумывая над тем, каким же образом ему стоит разобраться с ними. Все-таки драки в казармах были запрещены.

В этот момент раздался протяжный скрип. Дверь в казарму открылась, и внутрь вошел лысый надстмотрщик. Бойцы дернулись вскочить со своих кроватей, но Горро жестом разрешил им оставаться на месте. Он понимал через что им пришлось пройти, поэтому сегодня закрыл глаза на военный этикет.

Заложив руки за спину, он обошел койки с бойцами, справился о здоровье каждого. После этого небольшого приветствиями и официального обмена любезностями он собрался сделать объявление, как вдруг зал огласил зычный голос Вайле.

— Товарищ надсмотрщик, прошу привлечь к ответственности бойца Джина по всей строгости! — неожиданно выпалил он.

— Причина? — приподнял бровь Горро.

— В начале операции по уничтожению флюксора боец разрушил формацию в виде клина, что снизило боевую мощь всей группы. Затем во время боевых действий… После убийства флюксора этот же боец не повиновался приказам командира отряда. И даже наоборот! Пытался взять командование на себя, не имея соответствующих полномочий, — громко отрапортовал Вайле.

— Какое наказание ты запрашиваешь для него?

— Прошу поставить на месяц ночных дежурств на стене. Всего лишь месяц. При этом он всегда должен стоять в переднем ряду.

— Вайле, а не слишком ли это жестокое наказание дежурить целый месяц? — вмешался в разговор Джино, крикнув из дальнего угла казармы.

Надсмотрщик нахмурил брови, но так как разговор шел об этом юноше, он разрешил ему говорить.

— Отнюдь. Месяц дежурства на стене, это же просто сказка. Проведешь отлично время, а может быть и заодно с Гором познакомишься, — заулыбался, обнажив кривые и грязные зубы Вайле.

Стоило ему это сказать, как атмосфера в казармах тут же изменилась. Прежнее уныние сменил страх. Лежавшие бездвижно бойцы вздрогнули. Даже Горро казалось бы переменился в глазах.

— Гор? Кто это? — тихо спросил Джино у Рори.

— Это духовная химера четвертой мутации на ступени протозвезды, — тихо прошептал старик и сглотнул.

— Так это же обычная химера, чего все так его боятся? — удивился Джино.

— Раз в месяц ночью он появляется из тумана и убивает кого-нибудь на стене. Он наслаждается болью своих жертв, отрывая от них части тел по кусочку и специально поддерживая в них жизнь, — дернулся кадык Рори от сглатывающего в страхе движения. Он казалось вспоминал одну из пережитых ночей, когда повстречал Гора. — И с ним бесполезно бороться. Гор это призрачный археоптерикс. Он неуловим. Никто не может его поймать, даже звездные практики.

— Суровое наказание. От такого часто погибают. Что ж, запрашивать наказание для подчиненного это право командира отряда, — восстановив самообладание, во всеуслышание сказал Горро. — Боец Джин! Есть ли у тебя возражения? Что можешь сказать в свое оправдание?

— Возражений нет, но есть два уточняющих вопроса, товарищ надсмотрщик, — вновь из дальнего угла донесся голос Джино. Он встал с кровати и, опираясь о спинки соседних кроватей, проковылял на травмированных ногах к центру зала.

— Какие именно у тебя вопросы?

— Скажите, правильно ли я помню. Когда мы спускались со стены нам была дана