Это был, по сути, не бой, а бойня — никто из «штабных», похоже, не успел даже сообразить толком, кто и откуда свалился им на голову. Прикрывающих «нюхачей», не успевших даже изготовиться к переходу в быстрый режим, Стас и Джейн, прикрытые Волной Ханны, задавили моментально. Олег впервые наблюдал «волкодава» в работе — и это было, откровенно говоря, страшноватое ощущение. Кто-то медленный сунулся было на броню — Олег встретил его ножом в горло. Еще кто-то, кажется, попытался зайти сзади, но «кобра» в руках Джейн тявкнула трижды негромко…

В реале все заняло, может, секунд пять. Айра, высунувшись на локтях из верхнего люка, бросила:

— Чисто!

Олег сквозь водительский люк скользнул в теплое еще кресло:

— Уходим, быстро! Стас, к пулемету!

Пришлось подождать малость, пока Джордж забивал в танк обмякшего капитана, а потом Олег, захлопнув за собой люк, надвинул на глаза нарамник перископа на гибком креплении и двинул машину вверх по склону, набирая скорость — хорошо еще, что двигатель никто не заглушил…

Те, на бронеходах, явно ничего не могли понять, пока танк, куроча ракетные направляющие, не врезался всей массой в ближайшую машину, переворачивая ее. Брызнули врассыпную фигурки в белом, но пулеметная очередь поверх голов заставила их залечь, а Олег уже разворачивал неповоротливую тушу танка к следующему бронеходу. Ритм боя полностью захватил его — бешеный барабанный ритм, кровью стучащий в ушах, он чувствовал, что губы его раздвинулись в яростном оскале. Это вам за Патрика, суки! — бешено думал он, разгоняя машину для тарана. За Руди, за убитого в Крепости Александра, за Марка, за никем не оплаканного вражину Худолея, за мою жизнь покореженную, за Кэт, за неизвестных адептов, погибших той ночью…

— …И ставит, и ставит им градусники! — прорвался сквозь ритм голос Стаса в шлемофоне. — Давай, босс, жги! Гаси мразей!

Водитель второго бронехода попытался уйти из-под удара, но слишком поздно: танк Олега сковырнул его с невысокого обрывчика, заваливая на бок. Третий бронеход уже разворачивал в их сторону свою кургузую пушчонку, и это могло оказаться опасным. Олег, протянув Волну, словно раскаленный добела палец, коснулся им приземистой черепахи в зелено-коричневых разводах — и та как-то сразу вся вспыхнула дымным пламенем, вывалилась из нее пылающая фигурка, заметалась по снегу; срезанная очередью, подломилась в коленях, ткнулась в снег, продолжая гореть… Стас продолжал что-то хрипло и возбужденно орать, прижимая к земле длинными очередями уцелевших десантников, а Олег уже бросил машину прочь, туда, к сплошной черной стене леса.

Где-то через полчаса Олег, остановив танк, заглушил двигатель. Чувствовал он себя вполне паскудно: после опьянения азартом боя наступило похмелье — дымное, муторное… Ему и раньше приходилось убивать, — но радости от этого он не испытывал никогда, так что сегодняшнее его просто напугало. Открыв люк, он впустил в машину струю свежего морозного воздуха, повернулся к остальным — тоже как-то прижухшим, присмиревшим:

— Приехали… — И неловко, стараясь поменьше двигать разболевшейся рукой, полез наружу. Стас, кажется, еще не остывший от боевой горячки, соскочил на снег, потянулся, разминая затекшие мышцы:

— Ох, отец-командир, скажи кто — не поверил бы… Мы ж сделали их! Сделали! — он радостно тряхнул Олега за плечи. Олег только угрюмо кивнул в ответ. Айра, сидящая на броне, смотрела словно внутрь себя — трое членов экипажа сегодня оказались на ее счету, но какие-то шуточки насчет зарубок на прикладе при взгляде на нее застревали в горле. Ханна, присев рядом с ней, что-то тихое и успокаивающее говорила — Олег не слышал, не разбирал, что именно. Джейн, как-то незаметно возникшая справа, по-хозяйски взяла его за руку, и на этот раз он не стал возражать. Джордж тащил из люка, словно мешок, стонущего и хрипящего капитана. В ответ на вопросительный взгляд Олега он пояснил:

— Ничего, командир, оклемается… Просто мне сидеть на нем пришлось.

Окинув взглядом «стража» — центнер с гаком живого веса! — Олег невольно хмыкнул: действительно, капитану не позавидуешь… Впрочем, ничего фатального: сброшенный на снег, он заворочался, потом зашелся в кашле и наконец, вытерев лицо снегом, сел прямо. Взгляд его, сфокусировавшись, обрел ледяную твердость. Да, ребята, вот это настоящий территориал. Разведчик, штандартенфюрер Штирлиц… Такого на кусочки режь — только посмеется над тобой и ничегошеньки не скажет…

Олег кивнул ему:

— Отойдем, капитан. — И зашагал, не оглядываясь, к лесной опушке. У разлапистой сосны, выпятившейся на поляну, он обернулся. Капитан, остановившись шагах в трех, разглядывал его холодно, но без особой враждебности.

— Вот что, капитан, — негромко заговорил Олег, — выпытывать и вытрясать из тебя информацию у меня времени нет. Да мне она, строго говоря, и не интересна… Поэтому сейчас поступим так: я тебя отпускаю, а ты уводишь своих ореликов туда, откуда пришли. Это во-первых.

— Во-вторых? — напомнил капитан после паузы.

— Ну а во-вторых, ты доведешь все, что сегодня случилось, до сведения своего начальства — подробно и без купюр. И передашь от меня лично следующее: никаких силовых акций или иных попыток воздействия я не потерплю. На что я способен, ты видел. Так что еще одна подобная попытка — и вы имеете масштабную партизанскую войну со мной во главе. В том, что у меня сейчас вашими стараниями достаточно влияния, чтобы ее возглавить, ты не сомневаешься?

— Знаешь, с тебя, пожалуй, станется, — задумчиво пробормотал капитан, разглядывая Олега. — Хорошо. Вот это я передам с удовольствием. Будет в-третьих?

— Нет. Разве что — ты ничего мне сказать не хочешь?

— Не знаю даже… Слушай, ты ведь мог сегодня уйти, никого не убивая?

— Не мог, — покачал головой Олег. — Я нашего брата знаю: если уж сели кому на хвост — хрен стряхнешь… Так что пришлось себя в действии продемонстрировать. Кстати, если уж твоя контора в деле, почему действительно Эванса не прислали? Уж с ним-то я бы худо-бедно договорился без пальбы и прочих трюков.

Капитан только вздохнул тяжело и на секунду отвел глаза. Все понятно, не вписался майор Эванс в стандарты новой власти…

Капитан вскинул голову, глядя Олегу в глаза:

— А ты знаешь, то, что сегодня все так вышло… оно, пожалуй, где-то к лучшему. Я изначально против этой операции был — тут ведь даже при успехе больше вреда, чем пользы. И не я один, сам понимаешь… Только когда в Управлении умных людей слушали?

Олег чуть усмехнулся, припомнив брата Амоса:

— Знаешь, капитан, по-моему, у нас у всех одинаковые проблемы. Ныне, присно и во веки веков, аминь. Ладно, свободен.

Капитан, поколебавшись, двинулся назад по танковой колее, остановился, обернулся через плечо:

— Да, насчет твоего выбора…

— Я уже выбрал, капитан. Все, шагай. — И Олег, повернувшись к нему спиной, зашагал к нелепо скособоченной на пригорке буро-зеленой громаде танка.