времени, мне с тобой интересно, сбежать не хочется и вообще ты мне нравишься.

Сердце забилось чаще. Нет, я что-то не так поняла. Судя по Елене, я совсем не похожа на девушек, с которыми Сергей встречался. Ему нравятся стройные, с ногами от ушей, с маникюром, завлекательно одетые и не имеющие проблем ни с жильём, ни с деньгами.

– Мне с тобой тоже интересно, – помедлив, ответила я. – Но ты сам сказал, что я не в твоём вкусе. О каких отношениях можно говорить?

Сейчас он скажет, что имел в виду только дружбу, и все встанет на свои места. И нечего мечтать о том, чего не может быть.

– Я тебя в первый раз увидел, – напомнил парень. – И в тот момент сильно разозлился. Не оценил с первого взгляда.

Я не поняла, как так получилось, но через несколько секунд мы уже целовались посреди танцевального зала. Объяснить это я никак не могла, да объяснять и не хотелось. Все вокруг стало неважно. Хотелось просто расслабиться и ни о чем не думать. Чувствовать губы Сергея на своих губах, его руки на своём теле…

Дверь распахнулась, мы немного отстранились друг от друга, не размыкая объятий. Алла спокойно улыбнулась.

– Продолжим? – спросила она.

Почему бы и нет? Румба так румба, действительно необычно и интересно будет выглядеть на свадьбе. А дома мы с Сергеем продолжим выяснять, какие у нас теперь отношения.

– Сейчас включу музыку и ещё раз попробуем поворот, – сказала Алла. – Мила, на Сергея не смотришь, рука идёт в его сторону. Давайте…

Я сделала шаги, поворот и движение рукой в сторону парня, послушно не глядя на него. Ребро ладони резко ткнулось во что-то твёрдое. Я повернулась к Сергею. Ну да, сам показал, куда должна идти рука – к его подбородку. Вот теперь и держится за челюсть.

– Извини, – я в ужасе уставилась на него. – Зубы целы?

Алла издавала сдавленное хмыканье, еле сдерживая смех.

– Целы, – Сергей поморщился. – Хорошо хоть, руку не зафиксировала, как я говорил.

– Сынок, всё точно по твоей инструкции, – веселились Алла. – Показал бы выше, получил бы в нос. Мила, все нормально, бывает и хуже. Давайте-ка вы этот поворот дома сделаете, а сейчас попробуем кое-что ещё.

Алла гоняла нас около часа. Я чувствовала себя так, будто провела время у тренера по фитнесу. Был у меня как-то такой опыт, и я была уверена, что никогда больше его не повторю. Правда, в домашнем танцевальном зале с Сергеем обстановка была гораздо романтичнее.

Когда мы уже собирались выходить, пришло сообщение от мамы: «Билеты взяли, приедем послезавтра автобусом в 10.20». Специально они выбрали такое неудобное время, что ли? Я учусь, Сергей работает, а родителей надо встретить и отвезти к Алле. И ведь есть же удобный для всех вечерний автобус.

– Могу встретить сама, – безмятежно предложила Алла. – Сбросишь мне фотографию родителей и занимайтесь своими делами до вечера. Я объясню, что вы оба заняты.

Я представила, сколько месяцев мне будут вспоминать, что не встретила родителей на вокзале. Да и неизвестно, как они поведут себя с Аллой. Нет уж, встречать маму с папой и принимать на себя первый удар должна именно я.

– Значит, отпрошусь на первую половину дня, смещу график на несколько часов и поеду с тобой, – тут же решил Сергей. – Странно будет выглядеть, если ты явишься на вокзал одна. И у них наверное будут какие-то сумки, которые понадобится донести до машины.

Честно говоря, одной мне было бы спокойнее, но возможно он прав. Если родители не увидят Сергея на вокзале, это может настроить их против него ещё сильнее. Мама любит, чтобы все было «как положено», а папа обычно во всём с ней соглашается.

– Тогда я буду ждать дома, – сказала Алла. – Привезёте ко мне гостей, и пойдёте по своим делам. И надо будет поговорить с Антоном…

Я слушала её вполуха. Воображение рисовало жуткие картины. Родители почти наверняка заметят пилоны, не закроет же Алла дверь на ключ. Дальше мама и папа встретятся с Жанной, и их общение пока лучше не представлять. А уж если увидят дворец Антона Дмитриевича, мама укрепится в мысли, что я связалась с бандитской семьёй.

– Что-то ты совсем не рада, – заметил Сергей, когда мы вышли в подъезд.

– Думаешь, Мироненко шутила? – я вздохнула. – Скандал может начаться прямо на вокзале.

– Что-то я в этой жизни не понимаю, – парень улыбнулся. – Из-за чего тут можно скандалить? Тебе есть восемнадцать, мы официально расписываемся. Надо будет – объясню, что не собираюсь мешать тебе доучиваться, если проблема в этом.

– Скорее всего, тебе после этой встречи расхочется расписываться, – мрачно усмехнулась я. – А твой отец и Жанна будут уговаривать тебя не спешить с женитьбой.

– Вообще-то я собирался жить в одной квартире не с твоими родителями, а с тобой, – на площадке первого этажа Сергей притянул меня к себе и поцеловал долгим, нежным поцелуем. – Мил, не забивай голову всякой ерундой. Твои родители приедут и уедут. Я с Жанной по нескольку раз в неделю общаюсь, у меня к скандалам иммунитет. С моей матерью вообще сложно поругаться, с отцом вряд ли рискнут, если думают, что он – криминальный тип. С Жанной – это пожалуйста, ей грызня нужна как воздух. Скажи лучше, как тебе танец? Понравился?

– Мне понравилось, но это ведь ещё не танец, просто отдельные движения.

– Отдельные движения, которые заводят сильнее, чем объятия, – шепнул Сергей. – Знала бы ты, как у тебя глаза горели, пока не пришло это долбаное сообщение. Поехали домой. И можешь не волноваться, все будет в порядке.

В машине мы долго целовались, и мне казалось, что это сон. Так не бывает. Так, в принципе, не может быть. Я плавилась в его руках, и хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался.

– Устроим сегодня брачную ночь? – шепнул Сергей.

– Не знаю, – выдохнула я.

– Ты этого не хочешь? – он внимательно посмотрел на меня. – Что-то не так?

– Да, то есть нет… – я беспомощно уставилась на него. Парень терпеливо ждал. – Я как-то не готова. Ты мне нравишься, и я хочу, но… В общем, давай подождём.

– Мил, я-то могу ждать, просто не совсем понимаю, – Сергей чуть нахмурился. – В мамином танцзале у тебя было такое лицо, как будто ты полностью готова, причём прямо там, на полу. Что сейчас тебя смущает? Ты ведь хочешь, я это вижу. Мы приедем домой, ляжем в одну постель. Ты сама долго так выдержишь? – уголки его губ дрогнули в полуулыбке.

– Не знаю, – как, оказывается, трудно говорить о таких