Амели хихикнула:

— А по какому праву ты раздаешь мне указания? Ты мне кто? Брат? Муж? Если ты хочешь, чтобы я тебя слушалась, ты должен, как минимум, на мне жениться!

Она пошутила, но почему-то оба они разом смутились после этих слов. Она прикусила язык, а Фернан залпом допил вино и, бросив: «Да где уж мне тягаться с принцем?», удалился.

Амели расплакалась. Нет, ну как она могла такое ляпнуть? А если он подумал, что она издевается? Ему и так нелегко во дворце. Он вынужден играть чужую роль. А каково это, когда окружающие считают тебя человеком второго сорта? Для здешней аристократии и магов он — всего лишь секретарь, на которого можно не обращать внимания. Вряд ли они даже знают его имя. Им это ни к чему.

Так, в расстроенных чувствах, она и пошла на ужин. Впрочем, у остальных претенденток на руку и сердце принца поводов для радости тоже было мало. Так что за столом они едва ли перебросились хоть десятком слов.

А вот после ужина Элинор, которая, как обычно, возвращалась в апартаменты вместе с Амели, разговорилась.

— Вы слышали, ваше высочество, что принцессу Констанс погрузили в мертвый сон? Говорят, любую, кто приблизится к принцу Армэлю, ждет то же самое.

Тоненький голосок виконтессы дрожал и срывался.

— Откуда вы это взяли, Элинор? — Амели резко остановилась и внимательно посмотрела на подругу. Ей мог рассказать об этом дядя, но тогда эта новость была бы подана совсем в другой интерпретации.

— Моя горничная услышала это на кухне от повара, которому рассказала обо всём камеристка самой принцессы. И я думаю, что так оно и есть. Констанс целый день не выходила из своих апартаментов.

Вот уж действительно — шила в мешке не утаишь! Наивно было предполагать, что никто из слуг, видевших сонную принцессу, не проболтается об этом.

— Но баронесса же сказала, что ее высочество больна, — напомнила Амели. — Так что вполне естественно, что она находится в постели.

— Ах, ваше высочество, косвенно эти слухи подтверждает и мой дядюшка. Я спросила его, что случилось с Констанс, а он так побледнел. Он сказал примерно то же, что и баронесса, но я поняла, что он врёт. Я знаю его столько лет и всегда чувствую, когда он говорит неправду.

Амели обняла испуганную девушку, и они пошли по коридору, тесно прижавшись друг к другу.

— Не поддавайтесь панике, Элинор! Если бы с Констанс случилось что-то серьезное, его светлость непременно рассказал бы вам.

Она надеялась, что ее слова прозвучали достаточно убедительно.

— Ах, ваше высочество, — вздохнула Элинор, — королевский дворец пугает меня. Лучше бы принц Армэль выбрал тот дворец, что в пещерах. Там я знаю каждый уголок. И с тем дворцом связано столько приятных воспоминаний! Я впервые попала на бал, когда была еще совсем маленькой — тайком. Я пробралась на балкон бальной залы и оттуда смотрела на танцующих. Ах, как это было прекрасно!

Ее обычно бледные щечки порозовели, а на губах появилась столь редкая для нее улыбка. И Амели тоже улыбнулась. Она в детстве и не помышляла ни о каких балах. Она была уверена, что балы бывают только в сказках.

— Дамы были в роскошных платьях, а кавалеры — в мундирах. Играла красивая музыка. В самом центре зала кружился с какой-то девушкой принц Антуан. Тогда он еще не был королем. Не смейтесь, ваше высочество, но именно в тот день мне захотелось стать принцессой.

— Вполне понятное желание, — кивнула Амели. — Какая девочка не мечтает об этом? Кстати, Элинор, а где сейчас Антуан?

Ей стало немного стыдно, что она не спросила у герцога, что стало с бывшим королем Анагории.

— Кажется, он на рудниках в Дальних пещерах, — прошептала виконтесса.

— На рудниках? — удивилась она. — Неужели, он работает?

— Работает? — от этой мысли Элинор почти пришла в ужас. — Нет, конечно. Он отбывает там ссылку. В его распоряжении есть небольшой дом и несколько слуг. Ах, ваше высочество, мне кажется, это очень жестоко — сделать его затворником в пещерах.

Слезинка скатилась по щеке девушки. А Амели подумала, что если это и жестоко, то сам Антуан на протяжении многих лет поступал точно так же, удерживая в пещерах законного короля — только вот у того не было ни домика, ни слуг. Но вслух этого не сказала — ни к чему было еще больше расстраивать жалостливую Элинор.

Откуда-то из-за поворота донесся шум — крики, топот. Это было так непривычно для обычно будто погруженного в сон дворца, что девушки испуганно переглянулись.

— Думаю, нам стоит выяснить, в чём дело, — сказала более решительная Амели.

И они направились по коридору в ту сторону. Первой, кого они увидели за поворотом, была Моник.

— Ваше сиятельство, что случилось?

Графиня была похожа на охотничью собаку — она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, вставала на носочки, стараясь рассмотреть что-то из-за спин столпившихся в проходе людей.

— Ах, вы еще не слышали? — воскликнула она. — Полчаса назад в сырной кладовой нашли самописную книгу! Кажется, она называется «Подлинная история Анагории». Думаю, вы знаете, какую ценность она представляет. Баронесса говорит, что в этой книге скрыты страшные тайны!

Амели с Элинор вжались в стену коридора, когда мимо них в сопровождении стражи прошествовал молодой маг, торжественно державший в руках большую старинную книгу в украшенном изумрудами кожаном переплете.

— Неужели это она, та самая? — прошептала Моник. — Но если они нашли книгу, то, может быть, нашли и принцессу? Эта девчонка доставила всем столько хлопот!

Амели осадила ее строгим взглядом:

— Не забывайтесь, ваше сиятельство! Вы говорите о принцессе королевской крови!

Графиня хмыкнула:

— Ах, простите, ваше высочество!

Они разошлись по своим апартаментам. Амели послала Жюли за Фернаном, а когда он пришел, закрыла дверь в спальню, чтобы Вероник не услышала их разговор, и рассказала им о находке «Подлинной истории Анагории».

— Не может быть! — расстроилась Жюли. — Я думала, Грета надежно спрятала ее. Но что же теперь делать?

— А что мы можем сделать? — удивился Фернан. — Случилось то, что случилось. Насколько я понимаю, именно сейчас может многое проясниться. Герцог Ламанский или его сын прочитают записи в книге, и станет понятно, кто убил бывшего короля.

Жюли упрямо сдвинула брови:

— Прочитать-то они прочитают, сударь, вот только скажут ли правду нам?

Амели и сама была не уверена в этом. Даже если герцог Ламанский не виновен в гибели родителей Вероник, он может не сказать правду из политических соображений. Ведь если он узнает, что в убийстве замешан, к примеру, король Каринии, то это позволит склонить правителя соседней страны к подписанию более выгодного договора. Это пойдет на пользу Анагории, но не обеспечит безопасность Вероник.