— Ты что же это… больше не желаешь меня, Андре? — кокетливо спросила германка, томно демонстрируя свою готовность подняться и отправиться в ванную.

— Что за странная традиция такая — помолвка? — словно бы не слыша ее, ворчал «генерал генералов». — Уж мы-то могли бы обойтись и без этого бессмысленного ритуала. Тоже мне: по-молв-ка!

— По-моему, мы и так уже давно и вполне успешно обходимся без нее. Разве я что-то напутала?

— Мне тоже так кажется.

— Но как быть с ближайшими родственниками, мамой, всем древним родом Биленбергов, ведущим свое начало от рыцаря-тевтонца, достославного Артура Биленберга, павшего в бою под Грюнвальдом? А ведь традиции в этом роду берегутся свято и неприкосновенно.

— Вот почему далеко не все в нем счастливы, — осознавая, что твоим мужем может стать русский.

— Не русский, мой генерал генералов, не русский… Не в том дело, что русский. На это теперь уже никто не обращает внимания. Даже у нас, в консервативной Германии.

— На что же обращают?

— На то, что вы — будущий правитель России. Даже в моем весьма далеком от политики роду прекрасно помнят, что ваш русский фюрер Ленин начинал готовить свой революционный поход на Россию здесь, в Германии. На деньги нашей разведки, на которые, собственно, и был однажды доставлен в Россию. И что императрица Екатерина II тоже была германкой, женой русского царевича.

— Ого, вы так далеко продвинулись в этом вопросе, императрица Хейди Великая? — иронично изумился Власов.

— Напрасно иронизируете, генерал генералов. Если бы нам удалось прийти к власти, Россия очень скоро смогла бы убедиться, что на троне ее действительно появилась Хейди Великая. И за такую правительницу русским краснеть не пришлось бы. Во всяком случае, не так, как им приходится краснеть за проделки распутной самодурши и сексуальной извращенки Екатерины II.

Власов растерянно помолчал. Он уловил, что в данном случае эсэс-вдова не шутит, и это по-настоящему озадачило его. Он давно догадывался, что Хейди стремится к тому, чтобы ее избранник не только возглавил освободительное движение, но и стал правителем России. Однако до сих пор генералу казалось, что это ее стремление объясняется лишь естественным желанием невесты видеть своего мужа уверенным в себе и успешным.

Ему и в голову не приходило, насколько глубоко эта эсэс-вдова прониклась и стремлением стать правительницей России, и величием своей будущей миссии.

— Я уже обратил внимание, что еще недавно ты в основном увлекалась житием древнеримских императоров и полководцев, однако в последнее время у тебя появилась целая библиотека книг о России, ее истории, войнах и правителях.

— Белоэмигранты стараются. Кое-кто из них уже видит себя при дворе то ли императора, то ли президента Власова. Я же стараюсь их не разочаровывать.

— Даже белогвардейцы уже потянулись к тебе, в стремени, да на рыс-сях?

— К нам, генерал генералов, к нам с вами.

— Именно так я и хотел выразиться.

— Пока что вы опираетесь только на пролетарские низы военнопленных, а следовало бы искать поддержки и в Белом движении. Некоторые его представители уже пытаются сблизиться с вами, используя меня в виде посредника. Так что вам уже пора предпринимать встречные шаги, мой генерал генералов.

— Некоторые из них я уже предпринял.

— Но при этом пытались сразу же склонить на свою сторону белогвардейских и монархических вождей, чтобы вместе с ними склонить на свою сторону все их движение. В этом ваша ошибка, мой генерал генералов. Сначала нужно навербовать из их среды своих сторонников, а уж затем, с их помощью, уламывать вождей.

— Вы уже и над этим успели поразмыслить, моя Хейди Великая?! — не смог скрыть своего удивления командарм. — Почему я узнаю об этом только сейчас и почему в постели?

Хейди окончательно выбралась из-под тела мужчины и уселась в постели, свесив ноги на пол. В ту же минуту комната начала наполняться гулом множества авиационных моторов, предупреждавшего обитателей санатория, что приближается волна англо-американских ночных бомбардировщиков. Нетрудно было определить, что и на сей раз они проходят стороной. К счастью, на картах пилотов этот горный санаторий пока что не значился в качестве объекта для бомбардировок, и это его спасало.

— Что же касается моего личного увлечения Россией, — вновь заговорила Хейди, как только стало окончательно ясно, что обе волны бомбардировщиков, прошли севернее санатория, — то должна же я представлять себе, на что, в какую страну, какой народ, в какую историю вхожу, чем рискую и на что могу рассчитывать. Разве я не права, мой генерал генералов?

— О, что вы, что вы, Хейди Великая, вы, как всегда, правы! — оторопело уставился на нее Андрей.

— Не паясничайте, мой генерал генералов. Вам это уже не пристало. Возможно, вам это покажется странным, однако я всерьез подумываю над тем, чтобы нанять кого-то из уцелевших в Мюнхене английских аристократов и благодаря ему пройти «курс подготовки леди и джентльмена». Можно, конечно, прибегнуть и к помощи иезуитов, но тогда придется смириться с их религиозными отклонениями от сути подготовки.

Хейди все еще сидела рядом с ним, и видно было, что теперь она уже не торопится идти в душ. В такой позе положив одну руку ему на грудь, вторую — на низ живота, она была похожа на защищавшую свою добычу тигрицу, готовую в любое время, если не зарычать, то уж, во всяком случае, оскалиться.

— Ты поражаешь меня своей предусмотрительностью.

— Путь к трону будет нелегким, поэтому готовлюсь быть твоим помощником, секретарем, распорядителем двора и, само собой разумеется, личным врачом. Ты не должен отвлекаться по мелочам, а заниматься исключительно армией и высокой политикой.

— Ты действительно веришь, что мое восхождение возможно?

— Вы — разве нет, мой генерал генералов?

— В общем-то… — замялся Власов — в сорок втором в это верилось больше. Слишком много времени упущено.

— Но мы должны верить в это, господин Власов. Иначе кто же будет верить тогда в нас с вами?

— В таком случае, ты — единственный человек в Германии и во всей Европе, который действительно рассчитывает, что когда-нибудь генерал Власов вернется в Москву, но уже как ее правитель.

— С Европой мы с вами еще объяснимся, Андре, — теперь уже решительно оставила их внебрачное ложе Биленберг. — Понятно, что каждый новый правитель должен совращать Европу, как нетронутую девку. Но уж кто-кто, а вы на это способны, мой генерал генералов, я в этом уверена.

— Кто же сумел убедить вас? — Власов по-прежнему обращался к ней то на «ты», то на «вы» в зависимости от тона, в котором происходила беседа.

— Вы, мой генерал генералов. Кто же еще?

Власов грустно улыбнулся и, откинувшись на подушку, вновь потянулся за сигарой.

— Странно, что мне это удалось, в стремени, да на рыс-сях.