Обер-диверсант рейха хоть сейчас готов был снова загнать противника в башни и на стены Цитадели, чтобы начать все сначала. Пусть даже окажется, что на сей раз он потерпит поражение.

«Может, дьявол меня расстреляй, действительно взять ее штурмом еще раз?! — грустно улыбнулся про себя Скорцени. — Но тогда уже вместе с Хорти швырнуть к ногам фюрера и Салаши? — разгулялась его шальная фантазия. — И при этом объявить фюрером венгерской нации самого себя. В конце концов, во мне тоже есть немало венгерской крови — это ведь всеми признанный факт!»

— Простите, господин оберштурмбаннфюрер, — вновь возник на пороге адъютант Родль. — Нам пора собираться.

Скорцени не ответил. Он все еще продолжал задумчиво всматриваться в башни будапештской крепости; последней, как подсказывало ему предчувствие, крепости, которой посчастливилось овладеть.

Однако никакого «зова» своей венгерской крови «самый страшный человек империи» не слышал. И не мог слышать, слишком уж заглушал его зов собственной славы.

Единственное, что он по-настоящему ощущал сейчас, так это зов еще не существующей, но уже бессмертной Страны Воинов СС — Франконии. Так что самое время было отправляться то ли в Палестину, то ли в Гималаи, на поиски самой большой святыни Страны СС — чаши Грааля, из которой каждый «посвященный», каждый верный паладин фюрера мог бы испить и свою долю вселенского бессмертия.

Впрочем, кто знает, возможно, эта будапештская Цитадель и была его, Скорцени, личной чашей бессмертия…

Будапешт — Берлин — Одесса

2002–2008 гг.