За деревьями кто-то блуждал, оттуда доносились голоса, это могли быть обычные мирные граждане или же нет? Вадим не хотел немедленно устраивать встречу с подпольщиками, у него был ещё завтрашний день, при условии, что ему повезёт и можно привести хвоста, да и сами подпольщики, насколько они надёжны, учитывая агента окопавшегося в отряде Задорожного, хотя и этот агент мог оказаться всего лишь плодом паранойи.

Он вытер ноги о решётку перед гостевым теремом, когда за спиной хлопнула калитка, заскрипел гравий под ногами, Зорин обернулся. Обер-бургомистр только что прибыл, охрана осталась за бортом, а он размашисто шагал по дорожке, подмышкой господин Каминский сжимал толстую кожаную папку. Зорин моментально принял стойку смирно, вскинул руку в нацистском приветствии, Каминский покосился в его сторону, поколебался, глянул на часы, сменил направление и заявил:

- Неправильное приветствие, Вадим Андреевич. Я не ошибся, вас именно так зовут?

- Именно так, - Зорин стушевался. – Простите, господин обер-бургомистр, я считал, что на территории рейхскомиссариата Московия действует оба приветствия. Нас так учили, мы проходили подготовку, давали присягу, - он мог отбарабанить как по писанному. - Перед лицом Бога, я клянусь этой священной клятвой фюреру германского рейха и народу Адольфа Гитлера главнокомандующему вермахта, беспрекословно подчиняться и быть, как храбрый солдат, всегда готовым жертвовать своей жизнью.

- Здесь особый округ, капитан. Немцы всего лишь наши союзники, но отнюдь, не командиры, ладно, не хочу вас смущать. Данная форма приветствия у нас тоже допускается, в основном же, мы придерживаемся правил и обычаев принятых в русской армии, в том числе, как ни горестно это признать, в Красной. Не тушуйтесь, всё в порядке, наши нормы ещё не до конца регламентированы. Мы сейчас присматриваемся к опыту украинских националистов, мечтающих возродить свое независимое государство. Они всячески выпячивают свою, так называемую, самостийность, аявляют, что немцы для них тоже всего лишь союзники. Где это вы так испачкались? - Каминский кивнул на сапоги собеседника. - Загородные катакомбы осваивали?

- Южное кладбище, господин обер-бургомистр, на котором похоронены мои родители. Там невообразимая грязь, она не успевает высыхать, несколько раз проваливался.

- У нас сегодня родительский день? - осведомлялся Каминский, сухо усмехнулся. - Всё в порядке, капитан. Дом, семья - это самое главное для нас. Не надумали перевестись в Локоть? Могу предложить вам неплохой пост в нашей вспомогательной полиции.

- Разрешите подумать пару дней, господин обер-бургомистр?

- Уже лучше, - сказал Каминский. - По крайней мере это моё предложение не встречает категорического неприятия. Подумайте, Вадим Андреевич. Виделись уже с Алевтиной?

- Да. Мы случайно встретились в кафе.

- Я знаю. Она не показалась вам немного взвинченной?

- Не заметил такого, она была весьма приветливой, хотя и пожаловалась на неважный сон, всё же смена обстановки, другие люди.

- И никакой Ленинградской блокады с её ходячими трупами, - заявил Каминский. - Хотя и здесь конечно случаются всякое.

- Плохие новости, господин обер-бургомистр?

- Пока Бог миловал, все тихо и спокойно. Такое время, Вадим Андреевич. Отсутствие новостей - уже хорошая новость. Надеюсь, вы хорошо проводите время? - обер-бургомистр смерил Зорина взглядом, шутливо козырнул на польский манер и направился к дому.

Ресторан восточный был сущей клоакой, на улице ещё не стемнело, а здесь уже шла гульба: сперва надрывалась гармонь, потом колченогого гармониста со свистом прогнали посетители.

- Слезу хочу! - закричала пьяная женщина и включила граммофон с пластинкой Вертинского.

Никто не возражал, зал ресторана плавал в табачным дыму, пары под звуки романса изображали вальс, народ был изрядно под шафе. Вадим оценил обстановку с одного беглого взгляда: приличные женщины сюда не заглядывали, мужская клиентура состояла из сотрудников полиции и службы безопасности, военных и небольшого числа штатских, в основном это были физически развитые парни лет тридцати с дефицитом образования на лицах. Поворачивать было поздно, к Зорину уже подскочил официант с угодливой миной, уверял, что есть уютный столик, фактически последний.

- Чего желаете, господин офицер? - расстилался халдей. – Выпить, закусить, девочку? Вы человек у нас новый, обслужим по максимуму, как говорится. На этих потасканных баб лучше не смотрите, если вам нужна молоденькая, скромная девушка, то она непременно будет.

- Повременим пока с интимам, - выбрал правильный ответ посетителей.

Жареная баранина в заведении была вполне приемлемой, водка не очень качественная, но холодная. Заказ официант принёс быстро - Вадим не успел выкурить папиросу. За столиком сидели разношёрстные компании, хохотали крашенные женщины, находиться в этом вертепе было испытанием. Вторая рюмка уже не шла, тошнота подступала к горлу, он сидел с приклеенной ухмылкой, когда подошла молодая женщина с короткими волнистыми волосами, уставилась на него с лукавинкой и проворковала:

- Скучайте мужчина? Пойдёмте танцевать.

Она не отличалась ростом и объёмом, была облачена в гимнастёрку, без знаков различия и форменную юбку советского образца, на ногах короткие сапожки с каблучками. Барышня была миловидная, но в её тёмных глазах таилось что-то неприятное. Крупный мужчина, сидевший за соседним столиком, быстро глянул на эту особу и сразу отвернулся.

- Мужчина, почему вы колеблетесь? – промурлыкала женщина и нагнула голову. Кудрявый локон, оторвавшись от причёски коснулся ее щеки. – Вставайте, пойдёмте, я объявляю белый танец. Вы не понимаете?

В этой барышне было что-то не так, в отличии от остальных представительниц слабого пола стремящихся выглядеть моложе, она наоборот хотела казаться взрослее, грубее, развязнее. Едва ли ей было больше двадцати. На танцевальной площадке кто-то сменил пластинку, заиграло аргентинское танго.

- Шевелитесь мужчина, что вы как неживой? - девушка смеялась, заглядывала ему в глаза. - Вы ведь, меня не знаете?

- Не имею чести, сударыня. Я здесь новый человек, только вчера прибыл по служебной надобности.

Женщина в гимнастёрке льнула к нему, как-то жалобно смотрела в глаза, танцующие пары расступились перед ними и Вадиму начало казаться, что он находится в вакууме. С этой особой определённо было что-то не так. Ноги Зорина окостенели.

- Фу, какой нехороший мужчина, - недовольно пробурчала его партнёрша. - Как будто не живой, а на вид такой представительный. Я вам не нравлюсь?

- Очень нравитесь, сударыня. Но так уж вышло, что я до гроба верен той самой - единственной и неповторимой, которая ждёт меня в Брянске. Мне очень жаль, сударыня, но это судьба.

- Разве мы в Брянске? Как хотите, пусть вам будет хуже, - она оторвалась от Вадима посреди танца, удалилась вихляющей походкой к стойке, где через мгновение уже нашла себе компанию.