настроения, то это к лучшему. Он для меня загадка, — мужчина, живущий в большом шикарном доме, сражающийся на ринге и делающий все, что ему угодно. Он не хочет открываться мне и впускать меня внутрь, а я не могу рисковать своими чувствами. Такое чувство, что он закрыт от меня, потому, что недостаточно доверяет мне.

— Я постучу утром, если не проснешься сама. Мы должны быть в моем спортзале в восемь тридцать утра.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Жизель.

Он медленно идет к своей комнате. Я бы все отдала, чтобы оказаться в его постели и заснуть в его объятиях, но риск почувствовать укор от его отказа все еще свеж, как рана, которая пытается затянуться. Мое сердце сейчас очень хрупкое, и как бы сильно я ни хотела быть частью его, я не могу рисковать, чувствуя эту боль.

Вспоминая его отказ и последующие эмоции в прошлый раз, когда я была здесь, я должна быть начеку, потому что, как бы сильно я ни хотела его, он имеет надо мной власть, власть, которая забирает часть меня, которую я никогда не смогу вернуть, даже если эта часть меня потеряна.

Я для него никто. Единственная причина почему я здесь, — это танцы. Танец привел меня сюда, а не он хотел меня здесь видеть. Настоящую меня он не знает, и настоящий Нейт не позволяет мне узнать его. Вопрос в том, почему?

Утренний свет проникает в окно спальни, и я просыпаюсь и собираюсь, прежде чем он постучит в дверь спальни. Добравшись до кухни и найдя легкий завтрак, я сажусь в кресло, чтобы подождать Нейта.

Я ем клубнику, когда он входит, одетый в подходящую толстовку и треники. На толстовке нарисован Мрачный Жнец, и я понимаю, что это соответствует его характеру. Я уже готова, под черной ветровкой надет купальник, а волосы убраны в пучок на макушке. Я соскальзываю с табурета, беру свою маленькую сумку с телефоном и смотрю на него с серьезным выражением лица, он выглядит так, как будто у него была самая ужасная ночь в жизни.

— Ты в порядке?

— Да, пойдем.

Он раздражен моим вопросом и даже не смотрит мне в глаза. Меня удивляет его странное настроение. Я помню, как он говорил мне, что не любит вставать по утрам, поэтому я следую за ним на расстоянии, держа в одной руке протеиновый коктейль и не говоря ни слова.

Он берет ключи, чтобы выйти на улицу к своей машине. Мы доходим до белого суперкара, и он молчит, не глядя на меня. Я решаю оставить его в покое. Я сажусь в машину и смотрю в окно, пока он едет в сторону своего спортзала. Мы молчим, пока не доезжаем до парковки. Я решаюсь все же спросить, не зная, что мне делать дальше.

— Эм, могу ли я…

Мы выходим из его машины, и я иду за ним, напрягаясь, он поворачивается ко мне, заставляя меня остановиться на полпути, и я чуть не натыкаюсь на него.

Он указывает на танцевальную студию в угловом здании:

— Танцевальная студия находится там, и некоторые из младших сестер мальчиков сидят и наблюдают за другими детьми, у которых родители платят за уроки.

— Хорошо, — говорю я, прищурившись в сторону танцевальной студии, где вижу трех маленьких девочек, стоящих у окна и наблюдающих за происходящим внутри.

— Я рассказал о тебе Леноре, так что можешь идти, а я буду внутри. У меня тренировка, — отрывисто говорит он и заходит в зал, оставляя меня стоять снаружи в одиночестве.

В чем его проблема? Я не могу вспомнить, что я сделала не так. В один момент он хочет, чтобы я была здесь с ним, а в другой — мое присутствие раздражает его. Он даже не пошел со мной, чтобы представить меня или что-то еще. Он как будто хочет, чтобы я исчезла. Думаю, я совершила ошибку, приехав сюда с ним, но я здесь, и мы просто друзья. Я подхожу к двери и вижу, что пожилая женщина проводит занятие с пятнадцатью девочками, от семи до тринадцати лет.

Я вижу трех маленьких девочек, которые с волнением и тоской в глазах наблюдают за другими девочками в их милых маленьких нарядах балерин.

— Могу я вам помочь? — Женщина подходит ко мне и смотрит на меня.

— Да, Нейт сказал, чтобы я пришла. Он сказал, что упоминал обо мне. Вы Ленора? Меня зовут Жизель.

— Ах, да. Он упоминал о вас. Он сказал, что вы очень талантливая танцовщица из Сиу-Фолс.

— Наверное, так можно сказать, но не совсем.

Она продолжает разглядывать меня.

— Дорогая, ты не просто танцовщица. Я бы поставила на кон свою танцевальную студию, заявив, что ты балерина с твоей-то фигурой и тонусом.

Мое лицо краснеет, и видно, что она меня раскусила.

— Дай мне посмотреть. — Она приглашает меня пройти в главную комнату, где молодые девочки прислушиваются к нашему разговору и с нетерпением ждут.

— У меня есть особая просьба.

— Какая, дорогая? — Она приподнимает тонкую дугообразную бровь.

— Вон тем трем девчушкам нужны уроки, и я готова их оплатить. Сколько стоит остаток вашего сезона? — Спрашиваю я.

Мне знакомо чувство, когда хочется танцевать в таком возрасте, а эти маленькие девочки, возможно, находятся в приемной семье.

— Если Нейт не против. Ему придется получить разрешение на всех трех девочек, а это двенадцать сотен на каждую. В программе может участвовать только один брат или сестра, поэтому они не могут присоединиться. — Говорит она.

Я смотрю на три юных ангельских личика: блондинка лет пяти, брюнетка лет девяти и девочка лет десяти. Их глаза загораются, они надеются, что смогут получить те же уроки, что и другие девочки, которые смотрят на меня так, будто я сошла с ума. Я достаю свою дебетовую карту и понимаю, что мне придется заплатить своими сбережениями, но мне все равно. Я не могу быть здесь и танцевать с этой женщиной, в то время как три маленькие девочки, у которых ничего нет, сидят и смотрят. Просто не могу.

— Вот, снимите плату с моей карты. — Говорю я. Она расширяет глаза, когда берет мою карту, и смотрит на меня.

— За всех троих? — Спрашивает она.

Набравшись решимости, я смотрю ей в глаза.

— За всех троих. И я помогу вам, я не хочу, чтобы вы мне платили. Я научу их основам, чтобы другие ваши ученики не отставали.

— Хорошо, сначала покажи мне, что ты умеешь.

— Хорошо.

Я выхожу на середину танцпола, пока три девочки говорят спасибо