Значит, встречи с императором мне не избежать. Как и с биологическим отцом моего ребёнка. Хочу ли я возвращаться воспоминаниями в тот день? Готова ли посмотреть правде в глаза? Нет. Но сделаю это. Потому что должна. И потому что так есть шанс наказать того, из-за кого чуть не умерла.

— Хорошо, — киваю. — Это… больно?

— Нет, — успокаивающе гладит меня по щеке Рок. — Ты всё легче воспринимаешь моё воздействие. Возможно, снова выпадешь из реальности ненадолго, но я постараюсь этого избежать.

Всё легче? Да, он наверное прав. Приучил уже.

— Вы сделаете это сейчас?

— Да, но не жди, что воспоминания вернутся полностью и сразу. Я не хочу слишком грубо воздействовать на твой мозг. Так что может понадобиться ещё небольшой внешний стимул.

— Какой?

— Встреча с тем, кого ты забыла, — слышу я в ответ не самое приятное. Он обхватывает моё лицо ладонями, гладит скулы. И смотрит в глаза, а кажется, что прямо в душу. — Расслабься, девочка. И покажи мне ещё раз тот день. Всё, что помнишь.

Что ж, я действительно не вспомнила всего. Но и то, что вернулось, наполнило меня противным чувством использованности. Смутные образы, обрывки фраз, ощущений. Чьи-то прикосновения, грубые, развратные. Мужской голос. Неприятие. Безнадёжность. Во рту скопилась горечь. Но из реальности я больше не выпадала. А Рок, закончив, велел пока не пытаться восстановить всю картину, а дать себе отдохнуть и позволить разуму принять утраченное. А потом и вовсе позвал меня завтракать. Вместе.

Вот не уверена, что мне кусок в горло полезет, но он прав. Поесть я должна. Не только для себя. Так что лишь киваю согласно, позволяя увести меня из спальни.

За завтраком я попыталась выспросить, что ещё меня ждёт, кроме неприятных воспоминаний, но Рок, как всегда прямолинейно, объяснил, что для меня лучше не знать его намерений и планов, поскольку так я смогу выполнить именно ту роль, которая ему нужна. И снова напомнил о доверии.

Легко ему говорить. А мне же страшно. Если адамир, к которому я уже действительно немного привыкла, настолько подавляет своей мощью и способностями, то что собой представляет император? И чего мне ждать от встречи с ним? Особенно стрёмно после тех намёков о моей ценности, даже в глазах этого самого императора.

Как быть, если во мне действительно есть что-то, что резко может понадобиться сильным мира этого? Не я сама, а именно то, что я могу дать. Моя ценность. Как полезная вещь, ей богу. Или подходящий сосуд. Тому же императору понадобиться, например? Жуть… Не хочу я быть плодовитой батарейкой даже для императора.

А для адамира? Вот этого конкретного. Хочу я принадлежать ему?

И вот тут наступает настоящий раздрай, потому что разум возмущается от такой постановки вопроса, противится самой идее. А телом от одной только мысли проносится жаркая волна, которая становится лишь ощутимей, когда я ловлю на себе пристальный тёмный взгляд Рока, запоздало вспомнив, что снова забыла забрать своё разрешение читать меня.

Случись всё-таки между нами что-то, и он присвоит меня себе, тут даже сомневаться в форме отношений не приходится. Не обманываюсь я в его мягкости. Она хоть и приятная, но точно рассчитанная. Нужно мне это? А если не будет выбора?

Пока мы ели, мои вещи погрузили в ту самую неведомую карноту, о чём Року доложил появившийся в столовой Дварт. Поэтому сразу после завтрака мы с адамиром вышли в холл, где мне подали пальто, а затем адамир, обняв за талию, повёл меня на выход.

После монструозных скакунов я как-то совсем не ожидала, что карнота окажется элегантным и каким-то невероятно воздушным транспортным средством похожим на странной формы чёрный автомобиль со стеклянным верхом и на больших колёсах с тонкими спицами.

Стоит нам подойти, как, повинуясь жесту, Рока «дверца» с тихим шорохом поднимается, открывая салон с красными сидениями. Адамир помогает мне сесть и, обойдя чудесатую машину, занимает водительское место рядом. Пробегается пальцами по непонятным символам на панели, после чего салон начинает мелко вибрировать и раздаётся тихий рокот. Нервы щекочет ощущением незнакомой энергии, и наше транспортное средство приходит в движение. Вот только вместо того, чтобы покатить по подъездной дороге, оно внезапно плавно поднимается в воздух, заставив меня от неожиданности ухватиться за края сидения, а те самые колёса опускаются вниз, исчезая из поля зрения.

— Оно летает? — вырывается у меня ошарашенный выдох.

— Да, моя карнота летает, — хмыкает адамир, бросив на меня снисходительный взгляд. — Не бойся. Сядь ровно и прижмись к спинке, чтобы силовое поле тебя зафиксировало.

— Эм, только ваша? — уточняю, выполняя его указания.

— Не только. Но летающей могут управлять не все куарды, так что карноты бывают разные.

Управляет Рок с помощью двойного штурвала, похожего на тот, что в самолёте, мы поднимаемся ещё на пару метров и, постепенно набирая скорость, вылетаем из внутреннего двора замка через высоченную арку, а затем поворачиваем налево и берём курс на восток. А я даже оглядываюсь, чтобы со стороны рассмотреть своё временное жилище. Раньше как-то возможности не было. Красиво. Светло-песчаного цвета стены, много высоких стрельчатых окон, большая центральная башня, которая, кажется, донжоном называется, и несколько поменьше. Ухоженный двор, уже знакомый мне сад, и озеро мимо которого мы пролетаем. Сейчас днём оно тоже прекрасно.

Ловлю себя на том, что очень хочу сюда вернуться. В этот замок. Вместе с Роком.

Ох, Соля.

Отворачиваюсь и сажусь прямо, устремляя взгляд вперёд, пытаясь выбросить из головы лишние надежды. Несёмся мы довольно быстро, и я некоторое время прислушиваюсь к себе, не будет ли укачивать, но ничего такого не происходит. Несмотря на волнение, чувствую я себя достаточно хорошо. По правде сказать, уже и забыла за эти дни, что такое токсикоз. Интересно, почему так?

Некоторое время мы летим молча. Любуясь открывающимися видами, я всё думаю о том, что узнала за сегодняшний день. А ещё вспоминаю, что так и не спросила, нашли ли ту, кого так рьяно вчера искали. Бросаю внимательный взгляд на сосредоточенное лицо куарда.

— А у Эмари карнота какая была? — я хорошо помню, что бывшая аманте своё транспортное средство бросила где-то, чтобы скрыться.

Рок кривится, явно не довольный поднятой темой. Но всё равно отвечает.

— Обычная. Наземная. Она весьма слаба в управлении энергетическими потоками.

— Вы не нашли её? — рискую я задать ещё один вопрос, пользуясь тем, что он всё-таки удовлетворяет моё любопытство. Отнюдь не праздное, надо сказать.

— Её саму нет, но я уже знаю, кто ей помог и куда она делась, — выражение лица адамира становится уж слишком многообещающим и хищным. Глаза недобро прищуриваются. Ой-ой, одной стерве белобрысой явно не поздоровится. Хорошо хоть, что его эмоции не на меня направлены. А Эмари, которая сама виновата, мне совсем не жаль. Меня она не жалела.