Изабель взглянула на собеседницу с недоверием:

— Но мне кажется, вы очень любите своего мужа. А Рейвенспир вас обожает — это написано у него на лице всякий раз, когда он смотрит на вас. Поверьте, любая женщина может позавидовать вашему браку.

Виктория с усмешкой покачала головой:

— Но так было не всегда. Когда-то я презирала Блейка — и в то же время меня влекло к нему. Я сама себя не понимала. Свое влечение к нему я считала слабостью и ненавидела себя за эту слабость.

— Но почему?

— Потому что я стала любовницей Блейка. Вернее, он вынудил меня стать его любовницей.

Изабель захлопала глазами, от изумления она лишилась дара речи.

— Обычно я не заговариваю об этом, — продолжала графиня, — но уж если вы собираетесь замуж за Маркуса, то я кое-что вам расскажу. Видите ли, Блейк ненавидел моего отца за его прошлые чудовищные грехи и хотел уничтожить его репутацию и разорить. Он скупил векселя отца на огромные суммы, так что отец не смог заплатить проценты по ним. И тогда Блейк пригрозил повысить проценты, если я откажусь в течение года жить с ним в качестве любовницы.

— Какая мерзость! — воскликнула Изабель. — Как же вы смогли его простить?!

Виктория со вздохом ответила:

— Сначала не могла. Хотя когда-то, в ранней юности, я была увлечена им. Что же касается его ультиматума, то сначала я, конечно же, отказывалась… А Блейк поклялся не прикасаться ко мне, пока я не соглашусь… И, в конце концов, я сдалась. Потому что меня влекло к нему все сильнее.

У Изабель перехватило дыхание. Обещание Блейка не прикасаться к Виктории чем-то напоминало ее соглашение с Маркусом. Во всяком случае, общее было в том, что ее влекло к Маркусу Хоксли, хотя она упорно пыталась противиться своим чувствам.

— А теперь, когда я посвятила вас в свои тайны, не расскажете ли и вы о своих? — спросила графиня. — Что происходит между вами и Маркусом?

Изабель медлила какое-то время. Наконец со вздохом проговорила:

— Вы правы в своих выводах, леди Рейвенспир. Я не хочу выходить замуж ни за Маркуса Хоксли, ни за любого другого мужчину. Я всегда хотела только одного: уехать в Париж и учиться изобразительному искусству.

— Да, понимаю, — кивнула графиня. — А после нелепого скандала на аукционе в доме лорда Уэстли, где ваше свидетельство спасло Маркуса, ваш отец настоял на этом браке, верно?

— Да, настоял. И Маркус почему-то не стал противиться, хотя мог бы…

— И теперь у вас такое чувство, что вы, выходя за него, вынуждены пожертвовать своими мечтами, не так ли?

Изабель покачала головой:

— Нет, я не собираюсь отказываться от своей мечты. Я непременно поеду в Париж.

Она умолчала об их с Маркусом договоре, но проницательная графиня вдруг взглянула на нее с лукавой улыбкой и проговорила:

— И теперь, как я догадываюсь, вы стараетесь подавить свои чувства. Но поверьте мне, это не так-то просто сделать. Вы ведь девочкой обожали Маркуса Хоксли, как я — Блейка, не так ли?

— Это было давно, восемь лет назад.

— Не имеет значения. Потому что вас и сейчас к нему влечет. Но вы, как я уже сказала, стараетесь подавить свои чувства.

Изабель заерзала в кресле, было ужасно неловко беседовать с графиней, видевшей ее насквозь, читавшей ее мысли.

— Я уже не ребенок и смогу совладать со своими чувствами, — заявила Изабель.

Виктория внимательно на нее посмотрела и с ласковой улыбкой сказала:

— Поверьте, дорогая, вы можете говорить со мной совершенно откровенно, не опасаясь, что я расскажу о нашем разговоре Блейку или Маркусу.

— Но почему вы решили поговорить со мной об этом? — спросила Изабель.

— Потому что я уверена: вы — именно та женщина, в которой нуждается Маркус.

— Нет, Маркус ни в ком не нуждается. Тем более — в женщине, навязанной ему.

— Ошибаетесь, дорогая, — с улыбкой сказала графиня. — Вы умная и независимая женщина, презирающая светские условности. Вы стремитесь к свободе, и репутация Маркуса Хоксли в высшем свете нисколько вас не смутила, поэтому вы решительно выступили в его защиту. Поверьте, он считает вас неотразимой.

Эти слова графини привели Изабель в восторг. Но неужели Маркус действительно считает ее «неотразимой»?

— А как насчет его прошлого? Почему он раньше не женился? — спросила Изабель.

— У него было тяжкое испытание, связанное с предательством женщины. Но что касается подробностей, то о них знает только он один. А Маркус об этом никогда не заговаривает.

— Потому-то он и стал маклером?

— Блейк познакомился с Маркусом в критический момент его жизни, и именно он ввел его в дело на фондовой бирже. Благодаря своим незаурядным способностям Маркус очень многого добился, и Блейк считает, что у него прекрасные перспективы. Поэтому для него так важно найти человека, похитившего картину и пытавшегося его оболгать. Маркус хочет во что бы то ни стало сохранить свою деловую репутацию на фондовой бирже.

Подавшись вперед и чуть понизив голос, Изабель произнесла:

— Он сказал, что нанял сыщика. Но ведь эти частные сыщики требуют огромных гонораров, не так ли? Может ли маклер позволить себе такие затраты?

Виктория откинулась на спинку кресла и громко рассмеялась:

— Вы полагаете, что Маркус беден?

Изабель смутилась:

— Не беден, конечно, но и не богат.

— А вы видели его дом? Тот, где вы будете жить после свадьбы?

— Нет. А почему вы спросили?

— Потому что, дорогая, вскоре вы увидите собственными глазами, что он до неприличия богат.

Изабель в изумлении пролепетала:

— Богат?..

Протянув руку, Виктория взяла со стола карандаш и бумагу и принялась что-то чертить на ней. Передав листок девушке, она сказала:

— Вот его адрес. Он купил прежний дом Блейка на Сент-Джеймс-стрит. Отправляйтесь туда завтра и посмотрите.

Изабель взяла листок и пробормотала:

— А вы уверены?..

Графиня снова рассмеялась:

— Абсолютно уверена. Поверьте, Маркус Хоксли очень богат. Он обладает редким коммерческим даром. Благодаря ему многие его клиенты стали фантастически богатыми людьми. Я восхищаюсь его талантом и благоговею перед ним. Маркус добился очень серьезных успехов, и теперь он один из тех немногих маклеров, которые сами выбирают себе клиентов.

Изабель с любопытством посмотрела на собеседницу.

— Маркус как-то упомянул, что вы — анонимный вкладчик на Лондонской фондовой бирже. Когда я была там, то не видела ни одной женщины. Какая же вы смелая, если способны соперничать с мужчинами.