Облик прекрасных крылатых людей ангелы принимали лишь в человеческом мире, намеренно или случайно попадая в зону восприятия смертных. Такими их видели люди, и ангелы вполне успешно могли взаимодействовать с ними на этом пласте восприятия — но сами, однако, они собирали мир совсем иначе. Их бытие было полнее, многограннее — впрочем, конкретные особенности виденья того или иного ангела зависели от того, к какому их роду он принадлежал и как далеко был продвинут по их собственной, ангельской линии развития. Многомерный мир, который открылся Дэвиду и прочим ученикам после получения Имени Света не был просто «расширением» границ человеческого восприятия. Помимо раздвигания границ, менялась сама точка обзора: и теперь, после напутственных слов Рийока, с которыми тот направил учеников на завершающую стадию обучения, пришло понимание того, каким будет итог. Сувэйб Служителя нельзя было назвать «человеческим», он устроен так же, как устроены ангелы и представляет собой, по сути, лишь отдельный, особый их род. Перерождение приближалось к своему завершению и, по всей видимости, должно было закончиться непосредственно перед, во время или сразу после сдачи «экзамена».

Способность трезво оценивать ситуацию возвращалась к Дэвиду лишь в замке Вилиссы, который они с Эдвином посещали каждый месяц с тех пор, как появилась возможность покидать Обитель, а после того, как количество свободных дней увеличилось, — и чаще. Магическая система замка глушила связь с лекемплетом Обители, и можно было ненадолго отстраниться от незавершенного сувэйба Служителя и побыть... нет, не собой-прежним, а посторонним наблюдателем, равно удаленным от привязанностей как «прежнего», так и «нового» естества. Это странное промежуточное состояние поначалу пугало и дезориентировало землянина. В этом состоянии он хотел вернуть Идэль, но не страдал из-за ее смерти; он полагал, что злу необходимо противостоять, но чурался фанатичной идеологии Обители. Обусловленные привязанности оставались в каком-то другом мире, вернее — в мирах, ибо для Дэвида из промежуточного состояния существовало два выхода, два сувэйба.

Хотя последний рассказ Рийока и пролил некоторый свет на то, куда они идут и каким будет итог их развития, слишком много еще оставалось неясным. Пусть ученик превращается в ангела, но что (или кто) в действительности дает ему мощь, позволяющую противостоять богам и Обладающим Силой? Обычные ангелы такими способностями не располагали, объяснения же Небесной Обители — про благой надмирный источник и бла-бла-бла — здесь, в замке Вилиссы, где Эдвин и Дэвид могли отстраниться от своих «совершенных» сувэйбов, истово верящих каждому слову мастеров, казались, мягко говоря, неубедительными.

Вилисса во время их визитов с головой уходила в работу — отслеживала те изменения, которые произошли в энергетических полях учеников, пыталась смоделировать структуру, которую они в конце концов должны были принять. Эдвин по мере сил помогал ей, но даже от него тете было мало толку, что же касается Дэвида, то его уровень владения системной магией позволял приобщиться к исследованиям Вилиссы лишь в одном-единственном качестве: в качестве объекта исследования. К счастью, большую часть своих исследований Вилисса могла проводить дистанционно, главное только — чтобы и племянник и Дэвид находились в это время внутри заклинательной системы замка, а сами они при этом могли заниматься своими делами. Довольно быстро произошло разделение труда: Эдвин тратил свободное время на посещение библиотеки, лазал по ИИП и ставил собственные эксперименты, задавшись целью понять природу «благого источника», о котором им постоянно вещали мастера. Что скрывается под этим наименованием? Наименее абсурдным среди всех остальных выглядело предположение, что это — какое-то божество или Обладающий Силой, чрезвычайно алчный и желающий устранить всех равных для того, чтобы единолично владеть миром. Эдвин искал информацию о том, кто мог бы такое сделать, при том конечно же не ограничивался списком лордов, живущих в Хеллаэне и Нимриане, — наоборот, то обстоятельство, что Небесная Обитель появилась совсем недавно, свидетельствовало либо о том, что этот лорд или бог совсем молод (что казалось невероятным, учитывая, какое количество Обладающих успели уничтожить его ученики) либо явился в Хеллаэн из какого-то другого мира. В ИИП хранилась информация о тысячах лордов и десятках тысяч богов, обитающих (или обитавших когда-то) в тех или иных мирах, — сведения о них собирались хеллаэнцами вот уже много веков подряд. Эту информацию следовало тщательно просеять — ведь если за Небесной Обителью действительно стоял некий лорд и бог, он уже мог ранее выкинуть нечто подобное. И действительно, были случаи, казавшиеся похожими, но каждый раз, начиная разбираться с подробностями, Эдвин приходил к выводу, что это — не то. Все совпадения оказывались поверхностными. Неудачи кен Гержета не огорчали, скорее наоборот — если за «благим источником» не стоит фигуры какого-нибудь могущественного властителя, есть шанс, что это какая-то безличная сила; а значит — есть шанс овладеть ею и подчинить своей воле... Свои наполеоновские планы Эдвин от Дэвида и тетушки не скрывал, хотя, расписывая их, не избегал самоиронии. Но, пусть его слова выглядели шуткой и невольно заставляли улыбаться, складывалось нехорошее впечатление, что Эдвин свой гениальный план порабощения силы, позволяющей выращивать Служителей-бо-гоубийц из обычных людей, признает несостоятельным лишь в том случае, если совершенно точно поймет, что этот план осуществить невозможно в принципе, никогда и никому. Но пока такой определенности нет, Эдвин будет держать его в голове и внимательно высматривать возможности для его реализации. Это выглядело как попытка откусить больше, чем можешь проглотить... намного больше. Дэвида настораживали и даже немного пугали столь непомерные аппетиты — и у Вилиссы, как он видел, была аналогичная реакция на слова племянника. Только совершенно невменяемый идиот мог ставить перед собой такие цели. Но Эдвин идиотом не казался. Его наглость по-своему подкупала, шок от его запросов смягчала та легкая, непритязательная форма, в которую они были облечены, но все же, все же...

То ли потому что Дэвид ставил перед собой не столь глобальные задачи, то ли потому, что он просто угадал с темой своих «раскопок» — так или иначе, но его поиски оказались более результативными. Попутно всплыло немало дополнительной информации, для освоения которой, из-за нехватки времени, ему пришлось отказаться от привычного чтения текстов и подсоединить энергетический контур терминала ИИП к своему гэемона напрямую. В общем-то, это была рискованная процедура, поскольку, хотя скорость приобретения новых знаний и возросла, появилась вероятность подхватить гуляющий по сети вирус. Чтобы снизить риск, он, пребывая в этом состоянии, не пытался искать новые массивы данных, а работал лишь с теми библиотеками, в надежности которых был более или менее уверен. В ИИП, как в огромном мегаполисе, существовали различные зоны, некоторые более безопасные, другие — менее; в этом «городе» была своя незримая полиция, свои цепные псы, охранявшие дома наиболее влиятельных граждан, свои злоумышленники и свои обыватели.

Для того чтобы собрать и перепроверить данные, ему потребовалось несколько дней — и дни эти, учитывая редкость выходных, растянулись на два месяца. Систематизируя полученную инфу для того, чтобы представить ее на рассмотрение Эдвину и Вилиссе, он осознал, что собранные им сведения лежали, по существу, на поверхности — подойди и возьми — следовало лишь правильно задать условия поиска. И он догадывался, почему этого не смогли сделать хеллаэнцы — взять хотя бы ту виртуальную тусовку, на которой он повстречался с Эдвином перед началом обучения в монастыре, когда, заключив сделку с Проводником Мертвых, полез в ИИП с целью найти хоть какие-нибудь сведения о Небесной Обители. Про ангелоподобность адептов Обители было известно, но эта особенность воспринималась именно как подобие, отдаленное поверхностное сходство: мысль о том, что среди ангелов может существовать род, единственное предназначение которого состояло бы в уничтожении богов и Обладающих Силой, — такая мысль показалась бы абсурдной большинству хеллаэнцев. Ни один народ — неважно, шла ли речь о людях, альвах, ангелах или еще о ком-то — не имеет естественных, природных сил, которые позволили бы им превзойти Обладающих в могуществе — по той простой причине, что природные качества всех этих существ образовывались смешением Стихий, а существование Стихий, как и бытия в целом, в свою очередь, поддерживалось Силами Лордов. Теоретически, личность могла встать на одну ступень с богами и Обладающими Силой, но для этого она должна была преодолеть свою текущую природу — и сам этот шаг неизбежно разрывал ее связь с тем видом существ, к которым она прежде принадлежала. Человек, становясь Обладающим, переставал принадлежать к роду людей, и ангел, обретая Силу, переставал принадлежать к роду ангелов. Но до тех пор, пока те или иные существа оставались единичным представителями своих народов, частями объемлющего род Целого, они по определению не могли располагать равными или большими силами, чем боги и Обладающие. Это казалось аксиомой. Но Дэвид не был уроженцем Темных Земель и поэтому был способен задавать и всерьез искать ответы на совершенно идиотские, с точки зрения любого нормального хеллаэнца, вопросы. Что, если все-таки есть какой-то народ, а конкретно — разновидность ангелов — которые одарены способностью и желанием уничтожать богов и Обладающих именно в силу своих естественных свойств? Абсурдность предположения его не смущала. И ответ нашелся. Он лежал на поверхности.