Не бери билет. Тут, оказывается, есть… Возможно, есть… В общем, ничего пока не делай. Я тебе перезвоню. Подожди!»

Что там выдумала Шуша?

Кирилл уселся на скамейку и принялся ждать.

Смысловский бульвар шелестел листвой, мимо ЦДШ проходили компании девушек и молодых людей, со стороны Волхонки доносились сигналы автомобилей.

Неподалеку старички играли в быстрые шахматы.

Вяло ссорились какие-то пьянчуги («Да ты ж сам как отсталая пешка! Я ж тебе объясняю: во всем – виноват – Шлехтер! Посмотри-ка на цены в магазинах!»).

Тянулось время.

Минут через пятнадцать (а то и двадцать) раздался звонок, Кирилл схватил телефон и услышал торжественный – даже, пожалуй, торжествующий – голос Шуши:

– Все отлично, Кирилл, все получилось, ты сможешь прочитать эту статью. Сегодня вечером! В двадцать ноль-ноль приходи к памятнику Чеховеру – это в Камергерском переулке, в пяти минутах от Большого театра. Там тебя встретит моя бабуля.

* * *

«У шахматной партии, говорил классик, три этапа: дебют, когда рассчитываешь получить преимущество, миттельшпиль, когда веришь, что получил преимущество, и эндшпиль, когда видишь, что у тебя проиграно. Многие люди постарше любят толковать эту фразу как метафору жизненного пути: мол, дебют похож на полную надежд юность, миттельшпиль – на деятельную зрелость, а эндшпиль – на скорбную старость. Справедлива и фенологическая интерпретация: первые движения фигур в дебюте напоминают весну, за ними следует летняя пышность середины игры, изобильное цветение замыслов и маневров, а в конце приходит осеннее увядание эндшпиля – холодная прозрачность доски, на которой прозябают два короля да горстка оставшихся пешек. Возможно, именно поэтому в шедеврах позднего Чеховера так отчетливо сквозит октябрьская грусть, горечь прошедшей жизни? Оу, все мы со школы помним его этюды. В них всегда был эндшпиль, и всегда тяжелейший, и, разумеется, не могло идти и речи ни о какой победе – требовалось найти хотя бы ничью: спастись в последний момент, чудом удержаться у края, выстроить в проигранном положении крепость, неприступную для превосходящих сил противника.

И зачем такие произведения? Щемит сердце от них, наваливается тоска.

Не лучше ли сочинять что-нибудь радостное, оптимистичное?» —

так размышлял Кирилл,

сидя в тени Камергерского переулка (куда он пришел в двадцать минут восьмого), замирая в сомнениях перед бронзовым мужчиной средних лет, печально и чуть насмешливо взирающим на мир через стеклышки очков («Великому мастеру шахматной композиции В. А. Чеховеру (1908–1965) от благодарных потомков», – гласила надпись на постаменте). Хм, а можно ли сказать, что Чеховер был одним из людей, приблизивших «ничейную смерть» шахмат? (Ведь он показал своими этюдами, что целый ряд позиций, ранее считавшихся безнадежными, в действительности защитимы. И уменьшил таким образом результативность игры. Э-э, знал бы «великий мастер», к чему приведут его произведения, у какого разбитого корыта останутся однажды «благодарные потомки».) Впрочем, зачем рассуждать по такой грустной линии (будто мир уже обречен)? Вдруг – нет никакой «ничейной смерти», вдруг это всего лишь вздорная легенда? А Кирилл развесил уши! А Броткин специально сгущает краски. Но для чего? Для того, например, чтобы оправдать собственное порочное пристрастие к шахматам-960… Звучит вполне логично…

– Кирилл? – раздался вдруг чей-то голос.

Очень старая и очень аккуратная дама стояла у памятника.

– Ой, здравствуйте! Да, я Кирилл! А вы – бабушка Шуши?

– Меня зовут Капитолина Изосифовна.

– Очень приятно! А где сама Шуша?

– Шушу я отправила домой, нечего ей по ночам бродить. Что ж, идемте?

– Э-э-э, а куда?

– Как куда, в ЦДШ. Вам очень повезло, Кирилл, что я услышала ваш телефонный разговор. Представляете, моя Шуша, оказывается, не знала, что я работаю в ЦДШ. Это надо же, до такой степени не интересоваться карьерой собственной бабушки.

– Вы работаете в ЦДШ?

– Да, и я вам помогу. Из любви к науке. Сворачивайте сюда, в переулок.

– Нам разве не на автобусную остановку? – удивился Кирилл.

– Каисса с вами, молодой человек! Мы пойдем пешком.

– Пешком?

– Вы боитесь, что нас смогут выследить по песку, который из меня сыплется? Я еще не настолько стара. Во-первых, нам не нужно быть у ЦДШ слишком рано (чем меньше глаз, тем лучше). Во-вторых, ходить пешком полезно для здоровья. В дни моей юности шутили, что «шахматисты ходят сидя», но это не про меня. Я хожу стоя, ногами.

Капитолина Изосифовна оказалась совершенно замечательной женщиной. Когда-то она работала на кафедре эстетики шахмат в МГУ, и Кириллу было интересно слушать ее рассказы о проблемах стилистического анализа («Всем примерно понятно, что такое стиль того или иного игрока, вы сами найдете массу примеров: Алехин внезапно переносит атаку с ферзевого фланга на королевский, а Ботвинник сооружает мощный центр; Нимцович организует „блокаду“, а Тарраш отказывается выигрывать ладейные эндшпили; Ананд не против обменять слонов на коней, а Ласкер отдает ферзя за ладью, слона и пешку; Карпов делает короткие ходы на первой горизонтали, а Эйве – длинные через всю доску. Это общие впечатления, но как поставить изучение шахматного стиля на научную основу? Как формализовать задачу? И что принять за единицу анализа? Лингвисты вычисляют частоту употребления лексем и морфем (например, для текстов Шекспира характерны слова с суффиксом less: motionless, offenseless, fathomless, countless, priceless, baseless, useless[46] и т. д.), но в шахматах такой метод не сработает – ведь, в зависимости от позиции, один и тот же ход может оказаться и бездарным, и гениальным. Я, увы, позабыла фамилию молодой исследовательницы, которая предлагает (с опорой на философию Людвига Витгенштейна) понимать комплект фигур как набор инструментов, – вот это хорошая аналогия. Есть же разница – бить молотком по гвоздю, по клавишам рояля или по собственным пальцам? Важен контекст!»). Впрочем, Капитолина Изосифовна готова была обсуждать не только вопросы стилистики; в ее памяти теснились мемуары, анекдоты и древние московские сплетни. Юной девушкой она успела застать интернет – и даже играла в шахматных онлайн-турнирах, хотя и не очень удачно (за что получила от друзей шутливое прозвище «Мисс Клик»; Кирилл, правда, не понял, почему «клик» и в чем шутка). Она помнила тяготы Кризиса, инициированную Зыряновым дискуссию о вреде русской литературы, начало процесса Переучреждения России. Она общалась с легендарным Сергеем Шиповым, приятельствовала с Александром Грищуком и Яном Непомнящим (а с Даниилом Дубовым, судя по туманным намекам, имела короткий, но весьма бурный роман). Прошли десятилетия, от былых времен не осталось и следа, и теперь под ручку с Кириллом шагала деятельная московская старушка, обаятельная и крайне энергичная grand-mère[47], само имя которой – Капитолина Изосифовна – разделяло людей на две партии: одни мысленно звали ее «Капа» (как молодого Капабланку), другие – «Толя» (как молодого Карпова).

(Кирилл стал сокращать «Капа».)

Каисса, и чем-то закончится этот удивительный поход?

В сумерках, окутавших Смысловский бульвар, двухэтажное здание Центрального дома шахмат казалось одновременно жалким и устрашающим (подобно крайней пешке, этой бедной провинциалке, чаще других, однако, проходящей в ферзи, решающей игру).

Капитолина Изосифовна открыла ключом старинную входную дверь, уверенно пересекла пустое фойе, подошла к другой двери, за которой оказался очень длинный узкий коридор, зашагала по нему; Кирилл не отставал. Еще одна дверь, поворот направо, комната, поворот налево, и опять дверь (и все без замков!) – и лестница, ведущая вниз.

– У вас выписан шифр хранения? – уточнила Капитолина Изосифовна.

– Да, конечно.

– Отлично! Тогда спускаемся.

– Но ведь читальный зал наверху?

– Мы идем в спецхран, Кирилл.

Кто бы мог подумать, что здание ЦДШ уходит еще и под землю! (И, судя по длине лестницы, на три этажа минимум; вот где, значит, хранятся тексты, занесенные в Реестр МПИ. Кстати, интересно, как вообще расшифровывается эта аббревиатура – «МПИ»?)

– Капитолина Изосифова, а что означает «Реестр МПИ»?

– «Реестр материалов, подлежащих изъятию». Считается, что концепцию Реестра разработал лично Уляшов, чтобы оградить простых людей от вредной информации. Само собой, ученым все эти материалы доступны, вот только надо предварительно оформлять разрешения, тратить время на бюрократическую волокиту. Но лично я, Кирилл, не вижу ничего страшного, если вы прочитаете нужную вам статью сразу, а не после двухнедельной беготни по кабинетам и последующего месячного ожидания бумажки с допуском.

«Великая женщина!» – благодарно подумал Кирилл.

Все это