— Сколько машин было в колонне? Солдаты охраны, что не оказали сопротивления?

— В колонне двигалось пять грузовиков снабжения и мы. В каждой машине кроме водителя находилось по несколько солдат охраны. Нападение было хорошо спланированным. Бой скоротечным. Все решилось в течение нескольких минут. Охрана не смогла дать отпор. Солдаты противника действовали профессионально.

— Вы видели нападавших?

— Конечно. Они прошли всего в нескольких метрах от нашего укрытия. Поэтому я их очень хорошо рассмотрел.

— Это были солдаты или бандиты? Сколько их было, что у них за вооружение?

— Я думаю, солдаты регулярной армии. Мы видели с десяток человек одетых в советскую маскировочную форму, с большими мешками за плечами, вооруженных пулеметами МГ-34, русскими автоматическими винтовками. У некоторых были наши "Маузеры".

— То есть вы считаете, что это были представители именно регулярной армии?

— Да. Мне неоднократно приходилось видеть захваченных нашими парнями русских бандитов и диверсантов. Я знаю, как они выглядят, чем вооружены и во что одеты — полная пестрота во всем от оружия до одежды. Эти же были одеты и вооружены однообразно.

— Вот карта покажите, где напали на вашу колонну?

— Примерно вот тут, между Пышно и Березино.

— Пока вы добирались сюда, еще видели русских?

— Поймите нас правильно мы не трусы, но попадать в плен к русским не хотели, поэтому все время шли лесом недалеко от дороги, стараясь не выходить на открытые места. Несколько раз мы слышали голоса русских солдат. У нашей колонны и потом ближе к мосту. А почему вы так настойчиво об этом спрашиваете?

— Я так понимаю что вы не знаете обстановку и куда попали.

— Когда мы утром выезжали, нас предупредили что русские на некоторых участках фронта перешли в наступление. Но мы надеялись, что наши гарнизоны смогут отразить наступление противника. По дороге из Лепеля я видел в Пышно значительные силы наших танков и пехоты.

— За день ситуация значительно осложнилась. Русские на широком фронте прорвали нашу оборону между Докшицами и Березино, разгромили несколько наших гарнизонов и перерезали шоссе. Сегодня мы здесь отразили пару сильных атак и надеялись на то что, восстановив мост, сможем при необходимости отойти на ту сторону реки и закрепившись там дождаться помощи из Пышно. По вашим словам Ганс получается, что противник вышел на шоссе и в сторону Лепеля. А раз так, то мы находимся в полном тактическом окружении и нашим планам не суждено сбыться.

— Командование дивизии должно принять меры для нашего спасения.

— Должно. Но для начала надо выбить русских с шоссе.

Раз к нам не прибыла помощь из Пышно, то стоящий там танковый батальон тоже атакован. Пока не решится вопрос с ним ждать помощь из Лепеля нереально. То же самое и с Докшицами. Там со вчерашнего дня идут тяжелые бои, и свободных резервов у них нет.

У нас самих сил для пробивки коридора нет. За сутки только здесь легион потеряли 72 человека погибшими и около сотни получили ранения различной степени тяжести. Против нас действуют бригада НКВД и две партизанские бригады. Поэтому оставшимися в строю силами мы можем только держать оборону здесь в поселке.

В любом случаи спасибо вам за информацию.

— Мишель. — Обращаясь к командиру штабной роты Мишелю Зегрэ, сказал полковник — Тебе для проверки сведений придется направить на тот берег разведчиков. Отбери десяток ребят, например из наших русских. Пусть они прощупают ту сторону. Возможно, что у противника там очаговая оборона и нам удастся найти проход на восток к Пышно. Пусть даже по лесам и болотам.

— Понятно господин полковник. Сейчас дам команду.

— Ганс прости, но я не пойму, зачем надо было ехать и снимать операцию в Докшицах.

— Вмешалась проклятая политика. Русские предоставили ряду западных изданий фотографии и документы о якобы зверствованиях наших солдат. Это вызвало большой ажиотаж и возмущение в "демократических странах" в том числе и среди наших союзников. В министерстве пропаганды было решено сделать большой репортаж о зверствованиях бандитов на подконтрольных нам территориях и борьбе с ними. Кроме того надо было показать наших солдат этакими "рыцарями без страха и упрека" — на фронте и в тылу, небоящимися своего врага и выступающего защитником местного населения от большевиков. В Докшицах и Глубоком мне хотелось сделать несколько снимков, где бы солдаты частей СС помогают местным жителям, оказывают медицинскую помощь раненым пленным и т.д.. Боюсь теперь этого сделать не удастся.

— Почему? Вы благодаря судьбе попали к нам, и мы можем вам помочь воплотить свои пожелания в реальность. Конечно, мы не СС, но и у нас тут тоже фронт и идут бои. Есть военнопленные, взятые сегодня днем. Один из них тяжело ранен. Если хотите, то мы можем поручить медикам, оказать ему помощь. То же самое и с гражданским населением. Так что завтра с утра вы сможете это все зафиксировать на пленку и воплотить свою мечту в жизнь.

— Прекрасно.

— На ночь Ганс вы можете разместиться у кого-нибудь из офицеров моего штаба. Дежурный скажет, у кого из них есть свободное место. Если у вас не хватает что-то из вещей, скажите. Ужин нам обещают подать через час. Буду рад вас видеть за нашим столом.

— Благодарю. С огромным удовольствием. Я хотел бы зайти к медикам узнать, что с помощником.

— Ив вас проводит. Он же все организует по получению недостающих вещей и проводит к месту отдыха.

— Благодарю вас за помощь.

— Не стоит. Мы же боевые товарищи...

...— Ты решил пожертвовать пленными ради пары эффектных снимков этого журналюги?

— С чего ты взял? Нет. Пусть с рассветом он сделает пару снимков с раненым пленным и парой местных жителей. Пофотографирует в поселке наших отличившихся солдат, подбитую технику и убитых русских. Потом его надо будет отправить на передовую. Пусть сделает фото отчет для верховного командования о том, как мы воюем. Если мы выйдем из окружения, то это будет прекрасная иллюстрация наших действий.

— А если не выйдем?

— Я думаю, они нам тоже пригодятся. В качестве иллюстрации русским гуманизма наших солдат. Именно для этого я и держу раненого, не отдал гестаповцам НКВДэшника и приказал охране хорошо к нему относиться. Сержант вполне может послужить посредником в переговорах с русским командованием о нашей сдаче в плен. Алекс должен подготовить к этому русского сержанта.

— Ты не хочешь продолжить сопротивление?

— Я реалист и стараюсь трезво оценивать обстановку. Мы в полной ж..е.. По словам Ганса, выходит, что русские значительно продвинулись по дороге на восток к Лепелю. Сделали они это, наверное, большими силами, так как понимают что командование нашей дивизии примет все меры для восстановления положения. А раз так, то прорываться нам в ту сторону нереально. Кроме того форсирование реки под огнем противника будет нам дорого стоить. Очень многих не досчитаемся.