Как же болит голова! Как же хочется пить! Чёрт возьми! Как же я тут очутился? Не помню. Провалы в памяти...

Был бой. Рота смогла прорваться на окраину Березино. Кто же знал, что у них тут танки есть, а у нас против них ничего и не осталось. Все противотанковые гранаты вчера вечером на те два ДЗОТа, что у дороги были, использовали. Расчет противотанкового ружья по дороге тоже без патронов остался — снайперов и два бронетранспортера на хуторе снял. Пополнить запасы боекомплекта так и не успели. Тыловики не подвезли. Пришлось в бой идти только со стрелковкой и тем носимым запасом патронов, что были с собой в мешках и рюкзаках. Нам бы подождать тыловиков, так нет, батальонный вперед гнал. Даешь Березино! Враг разбит и бежит!!! Догнался! От роты в строю остался всего десяток человек. Еще с десятка полтора на поле лежали, толи убиты, толи раненые. Не когда было останавливаться и смотреть. Для этого санинструктор есть. Главное было ворваться в деревню.

Танки, дав пару очередей по укрывшимся за забором бойцам роты, посчитали свою задачу выполненной и двинули левее туда, где наступали соседние роты. Если бы остались на месте и продолжили обстрел, то все кранты бы были роте.

Правда после ухода танков роте легче не стало — гитлеровская пехота вперемежку с полицаями двинулась вперед. Ну, их-то причесали. Три ручных пулемета для наступающей цепи — это много, очень много. Пусть она и пряталась между домами. От огня пехоты укрылись в развалинах дома и паре сараев по соседству. Да ненадолго. Легионеры противотанковую пушку притащили и поставили ее так, что достать расчет из пулемета никак не получалось. Не высовывались, только ствол орудия из-за дома торчал. Грамотные суки попались, знали, как надо действовать.

Первым сбили расчет Горина укрывшегося в дровяном сарае. Всего три снаряда б...ди потратили. Потом принялись за нас. Двумя промазали, третьим попали в угол дома. Пора было уходить, иначе все зазря полегли бы. Виктор успел дать команду, когда следующий снаряд ударил в стену. Осколками был убит Сафонов и тяжело ранен в левую ногу и руку Набиулин. Досталось и Виктору, его сильно ударило в спину, в рюкзак. Падая, он ударился об угол. Очнулся, когда в доме кроме раненого Набиулина никого не было. Через дверь виделись спины отступающих через двор троих бойцов по ходу дела подбирающих оружие погибших и тревожно оглядывающихся назад. Абу, перетянув ногу выше раны ремнем, окровавленной рукой пытался устроить у окна пулемет.

— Уходи командыр, прикрою.

— Не успею.

Гитлеровцы, успокоенные отсутствием пулеметного огня из дома, попытались прорваться вперед по улице.

— Давай-ка я сам, а то ты со своей рукой...— Взявшись за пулемет, сказал сержант. Выпущенная очередь попала в самую гущу, скосив троих в черных полицейских шинелях и заставив остальных искать укрытия. Из соседнего сарая поддерживая сержанта по залегшей цепи, коротко ударил еще один МГ-34. Видно кто-то из ребят тоже остался.

— Патроны есть? — Спросил Никитин.

— Есть малость.

— Ленту набить сможешь?

— Попробую.

Договорить им не дали. Из-за домов появился серый с большими белыми крестами на лобовой броне и башне Т-26 и стал всаживать снаряд за снарядом в дом и сарай. А потом была вспышка и всё...

Ну, почему они не добили меня? О чём я? Ах, да. Почему не добили? Лучше бы они сделали это. Плен, мать твою!

И он опять потерял сознание. Сколько прошло времени, сержант не знал. Когда снова пришёл в себя, то солнечные лучи уже не пробивались сквозь щели на двери.

Она распахнулась, и внутрь вошло несколько гитлеровцев. Двое приволокли и бросили что-то тяжелое около дверей. Еще один в немецкой форме с погонами унтер-офицера мягко, по-кошачьи подошел к сержанту.

— Живой?— Спросил он по-русски с небольшим акцентом. Увидев, что Виктор пошевелился, приподнял ему голову и дал напиться из фляги воды. — Живой. Это хорошо. Сиди спокойно я развяжу тебе руки и ноги. Небось, затекли?

При всем желании двинуться с места Виктор не мог. Унтер, немного повозившись с узлами, достал штык-нож и разрезал путы. Запульсировав иголочками кровь потекла по венам. В темноте сарая определить возраст говорившего с ним унтера сержант не мог.

— Скоро принесем ужин.

— Ты русский? Предатель, к врагу переметнулся! — выдохнул на одном дыхании Виктор.

— Не шуми. Да я русский. Только вот никогда предателем не был. Из Франции я. Мои родители были из России. Помощь соседу окажи. Досталось ему...

Повернувшись к ожидающим у входа солдатам, унтер махнул рукой и пошел на улицу. Темнота вновь наполнила сарай. От двери послышалось шевеление и тихий стон. Собравшись с силами, Никитин пополз туда. В лунном свете, падающем сквозь щели, он рассмотрел лежащую у входа груду. В порванном и залитом кровью маскхалате и обмундировании тут лежал красноармеец. Его лицо и кисть правой руки представляли собой сплошное кровавое месиво. Из остатков пальцев текла кровь. В левой глазнице отсутствовал глаз. Левая рука и обе ноги были неестественно выкручены. Несмотря на все это человек еще был жив и дышал.

Оторвав от подола нижней рубахи кусок ткани, Виктор перебинтовал раненому руку...

* * * * *

— Разрешите, господин полковник? Мы задержали несколько человек переправившихся с того берега. Говорят, что они корреспонденты и знают вас лично. Вот их документы.

— Ого, какие гости! Сам Ганс Хубманн. Ив, разве вы не помните его по декабрьским боям? Ведите их.

— Простите господин полковник, но порядок есть порядок.

— Так-то это так, но французское гостеприимство никто не отменял. Тем более, когда встречаются боевые товарищи. Скажите моему денщику, пусть принесет бутылочку коньяка из запаса и что-нибудь закусить. И пригласите сюда капитан Зегрэ. Он должен быть у себя в штабной роте.

— Слушаюсь...

— О, старый друг. — Приветствовал полковник вошедшего корреспондента. — Вы ничуть не изменились с нашей последней встречи под Дятьково. Проходите и присаживайтесь к нашему столу. Мы всегда вас рады видеть. Февральские номера "Сигнала" с фотографиями и вашей статьей "За Европу" посвященную нашему Легиону читали многие из нас. Надеюсь полковника Альбера Дюкро, помните? Почему вы один? Мне доложили, что вас двое. Где ваш помощник?

— Здравствуйте господа. Как я мог забыть вас Альбер, прошло всего несколько месяцев после нашей последней встречи. Мой помощник, неожиданно почувствовал себя плохо. Сказалось ранение.

— Что-то серьезное?

— Не знаю. По его словам получил ранение, когда мы перебирались через реку.

— Понятно. Сейчас дам команду ему окажут помощь.

— Спасибо. Ив уже повел его к медикам.

— Как вы оказались в этом богом забытом месте?

— Ехали в составе колонны из Лепеля снимать проведение операции в Докшицах. В нескольких километрах отсюда подверглись нападению. Мы были в середине колонны, когда на мине подорвалась первая автомашина, а из леса ударили пулеметы по хвосту колонны. С первыми выстрелами водитель нашей машины сказал, чтобы мы скорее уходили в лес, а сам стал отстреливаться из своего пистолета. Этим он спас наши жизни. Задержись мы еще на несколько мгновений, то разделили бы участь остальных. По всей видимости, они все погибли. Во всяком случаи мы так никого из них и не увидели. Безоружные, мы убежали в лес и укрылись в густом кустарнике, где просидели несколько часов. Пока все не успокоилось.