— Пить…

Через какое-то время я почувствовал, как мою голову приподняли и приставили к губам кружку с водой. Я сделал пару больших глотков и откинулся обратно на подушку.

— Давно я здесь?

— Чуть меньше двух суток, — ответил все тот же голос.

Твою же ш мать! Походу, я реально едва копыта не откинул, раз провалялся так долго в отключке. Одно радует: если я до сих пор жив, значит люди Мышкина здесь до меня не доберутся.

Я попытался призвать Пушистика, но дракон не откликался. Где бы он сейчас ни находился, я не мог до него дотянуться своим ослабевшим истоком.

— Кто меня сюда привез? Где они?

— Я им сообщил. Они скоро будут, а пока тебе стоит еще немного отдохнуть, — успокаивающе произнес мужчина в белом халате, и я тут же вновь погрузился в глубокий сон.

Проснувшись, я почувствовал себя гораздо лучше. Тело начало слушаться, а самое главное — прошла адская головная боль. Я открыл глаза и огляделся по сторонам. Немного привыкнув к яркому свету, я увидел, что нахожусь в небольшой комнате с белыми стенами и светящимся потолком. Окон здесь не было. Зато было две двери: одна — входная, а вторая, по всей видимости, вела в санузел. Из мебели, кроме кровати, на которой я лежал, рядом стояла небольшая тумбочка и стул. А на стуле, широко улыбаясь, восседал… барон Сундуков.

— Ну ты, брат, даешь! Такое дело провернул! Такого шума наделал! — восхищенно воскликнул Сундук, увидев, что я открыл глаза. — Мои пацаны до сих пор в шоке. А уж когда ты на их глазах из графа Суворова в восемнадцатилетнего мальчишку превратился, они вообще в осадок выпали!

Капец! Это чё, мой перстень перестал действовать? Я поднял руку и пригляделся. Все перстни были на своих местах, но я чувствовал, что у меня нет с ними связи. Вот дерьмо! Неужели все так плохо? Видно, мой исток настолько сильно повредился, что я утратил какие-то из своих способностей. Надо будет все проверить, как будет возможность.

— Слушай, только об этом никто не должен знать, ну, то, что я и Суворов… — хриплым голосом попросил я.

— Могила! — воскликнул барон, даже не дослушав меня до конца.

Я кивнул и поинтересовался:

— Как твои бойцы? Не сильно пострадали?

— С ними-то как раз все хорошо, а вот от завода и ублюдка Ле Роя с его мудаками одни пыль да пепел остались.

— Там че, Ле Рой был? Реально? — У меня произошел тотальный выброс адреналина в крови, и я попытался сесть на кровати, но тут же повалился обратно.

— Верняк, Саня! По нему уже панихиду заказали! Это во всех новостях: сначала Карпов, потом Ле Рой. Взрыв вообще на международных террористов списали. Мол, такой масштаб обычным бандитам не под силу. Мои пацаны, чуть кактус не родили, когда там все шандарахнуло. Не знаю уж, как ты умудрился сделать этот мощный щит, но у моих бойцов — ни царапины, а Ле Роя с его ушлепками на молекулы расщепило.

Я поднял руки к потолку и испустил победный клич. Да, Стас, считай, часть долга за тебя мы уже взыскали! Остался только Мышкин. И в какую бы нору он не забился, я рано или поздно его найду.

— Как хоть тебя зовут, барон? Только фамилию твою знаю, — улыбнулся я Сундуку.

— Иван, — он протянул свою широченную ладонь и пожал мне руку.

— Будем знакомы, Иван, — ответил я на рукопожатие. — Не расскажешь, где мы и кто тот мужик в халате, который тут всем заправляет?

— Это док, — Сундуков сделал неопределенный жест рукой, — просто док. Все его так называют, и никто не знает его настоящего имени. А это, — он обвел руками вокруг, — его подпольная клиника. В соседних палатах, не подозревая об этом, могут лечиться люди, которые за час до этого пытались убить друг друга. Информация о других пациентах держится здесь в строжайшем секрете. Да и само это место — неприкасаемое. Кто рискует сделать тут что-то вопреки воле дока, обычно не доживает до следующего дня.

— Нехило здесь у вас все устроено, — усмехнулся я, — надрали друг другу задницы, а потом к доку в соседние палаты — подлечиться. А если они в приемном покое встретятся и навсегда друг друга упокоят?

— У дока тут своя система. Без предварительного звонка к нему не попасть. И для каждого пациента — свой въезд. Никто до конца не понимает, как это работает. Да и узнать не пытаются. Сюда едут не за информацией, а за жизнью и здоровьем.

Ясно, — кивнул я Сундукову, и вдруг вспомнил про Лизу с Катей, про Кислого и про кучу дел, которую надо было переделать еще позавчера.

Капец, пока я тут прохлаждаюсь, девчонки там, наверное, с ума сходят!

— Иван, а ты не знаешь, где мой телефон? — я пошарил глазами по тумбочке и после этого вопросительно взглянул на барона.

Сундук сконфузился и полез в карман.

— У меня… Тебе это… трубку обрывали. Ну, я подумал, что волнуются за тебя и взял, а там Кэт. Я ж ее хорошо знаю. Объяснил ей все про тебя. Ну и с квартирой им помог. Нашли хорошую, в том районе, где ты сказал. Да и с баром твоим дела порешали. Скинули там нормально так, три вроде или четыре миллиона, не помню точно. Этим Лизавета занималась. Дело за малым осталось: деньги заплатить. Ну и с Витькой Кислым познакомились. Нормальный пацан. Ну вот, как-то так, — смущенно развел руками барон, отдавая мне мобильник.

— А вот на этом спасибо, Иван! Такой груз у меня с плеч только что снял. — Я благодарно посмотрел на Сундукова. — Слушай, а можешь на минутку выйти? Разговор у меня тут один конфиденциальный есть.

— Да не вопрос, — барон улыбнулся, встал и вышел из комнаты.

Только откройся, иначе я в полной жопе, подумал я, пробуя добраться до своего пространственного хранилища. Протянул руку, пустил через нее немного накопленной маны и потянул за воображаемую молнию… Ура! Работает!

Я достал из хранилища металлический кейс Боярского. С тех самых пор, как он мне его отдал, я к нему так и не притронулся. Внутри должно быть двадцать два миллиона. Я открыл кейс и пересчитал