– Спасибо, Василий Петрович! – Галина полезла в карман за деньгами, но старик замахал на нее рукой:

– Не надо! За что деньги? За то, что одни вопросы принес, без всякого ответа!

Тут она вспомнила, что денег-то наличных у нее и нет совсем. Хорошо, что старик от них отказался, а то как неудобно было бы…

– Так что поеду уж я. – Он взялся за руль велосипеда.

– Постойте! – встрепенулась Галя. – Как вы сказали – «Ауди»? Он ехал на «Ауди»?

– Ну да, у вас же в гараже была «Ауди».

– На ней никто не ездил уже давно…

– В деле сказано, что он машину на профилактику договорился поставить…

Галя молчала. Она точно помнила, как ей сказали, что Алексей уволился. Внезапно уволился, получил расчет и уехал рано утром. Все кругом врут.

Значит, и правда на том диске было что-то очень важное, если Алексея убили. И теперь эта тайна умерла вместе с ним. Неужели ее отец действительно умер не своей смертью? Нет, об этом лучше не думать, можно с ума сойти…

Василий Петрович покачал головой. Ишь, как расстроилась девушка, узнав, что авария подстроена. Не иначе у нее с Алексеем этим что-то было. Да не может быть, она только недавно вернулась из-за границы, они и не пересекались даже. Чудные, ох, чудные дела у них творятся… Надо от них подальше держаться. Но девчонку жалко, неплохая девчонка, на отца очень похожа. И этого парня жалко.

Бедный Йорик…

Матери опять не было дома, горничная сказала, что Елена Павловна будет поздно. Оно и к лучшему.

Галина подавила гадкую мысль о том, что мама встречается сейчас с управляющим. И встречи эти вовсе не деловые. Раньше он приезжал и оставался ночевать без стеснения, а теперь приходится это делать днем. Вот интересно, они встречаются у него или в специально снятой квартире? Как противно все…

– Личный посланник его величества прусского короля!

Двери распахнулись, и в зал вошел высокий сухощавый господин в парадном генеральском мундире – старый знакомый Павла барон фон Ротенау.

– Рад видеть вас, барон! – Павел вскочил, бросился навстречу посланнику. – Благополучен ли мой друг, ваш государь?

– Вполне благополучен, ваше высочество! – ответил фон Ротенау. – Он передавал вам поздравления с тезоименитством, а также просил передать вам свой скромный подарок…

Барон сделал жест рукой наподобие ярмарочного фокусника, и тут же из-за его плеча возник шустрый лакей, в руках которого была картина в скромной темной раме. На этой картине был изображен мрачный старик в пышном восточном головном уборе.

Павел смотрел на картину в некоторой растерянности, и барон вынужден был пояснить:

– Сия картина – работа весьма знаменитого голландского живописца прошлого века Рембрандта Харменса ван Рейна. Сей живописец очень ценится всеми знатными и владетельными особами Европы, и мой государь надеется…

– О, барон! – спохватился Павел. – Если ваш государь, а мой любезный друг, прусский король считает этого живописца достойным внимания – то я почту за честь и счастье принять этот подарок. Со своей стороны, хотел бы сделать ему ответный дар, достойный его величества, но вы знаете затруднительное положение, в котором я нахожусь по воле моей матушки…

– О да! – Барон развел руками. – Но так будет недолго, я слышал от людей, близких ко двору, что здоровье государыни…

– Тише, барон, тише! – Павел замахал руками. – Пересказывать слухи и сплетни – дело, недостойное офицеров и дворян!

– Несомненно, ваше высочество! Однако предвидеть события и рассчитывать свои шаги – долг и обязанность государственного деятеля…

– Каковым я не являюсь.

– Каковым вы, несомненно, станете в самое ближайшее время.

Утром Галина вспомнила, что закончилась ее банковская карточка.

Она набрала номер Людмилы, начальницы отдела в отцовском банке, которая вела все ее дела.

Однако ей ответил незнакомый женский голос.

– А где Людмила Андреевна? – осведомилась Галя.

– Людмила Андреевна? – Голос в трубке стал сухим и напряженным. – Она здесь больше не работает!

– Как – не работает? – переспросила Галя. – И давно?

– Почти два месяца.

«Почти два месяца! – мысленно повторила девушка. – Ее уволили сразу после смерти отца! Сергей Михайлович устраняет всех старых сотрудников и заменяет их своими людьми!»

– А с кем я говорю? – сухо осведомился голос в трубке.

– Это Галина Басманова.

– Ах, Галина Леонидовна! – Голос стал сладким до приторности. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Можете. – Теперь уже Галина говорила сухо и коротко, как человек, который высоко ценит свое время. – У меня закончилось действие карточки. Мне нужно ее заменить на новую.

– Конечно, в чем вопрос! Приезжайте, мы ее немедленно перевыпустим! Я сейчас же распоряжусь, к вашему приходу все будет готово! А хотите – мы пришлем вам карточку с курьером?

– Нет, спасибо, не нужно, я приеду!

– Мы ждем вас! – Голос стал таким сладким, что Галина, закончив разговор, невольно взглянула на трубку – не течет ли из нее патока.

Она быстро собралась и поехала в банк.

За руль села сама и немного нервничала, включая зажигание.

Все обошлось.

По пути в город она убеждала себя, что опасность взорваться в машине не так велика. Ее противник не станет второй раз использовать взрывное устройство – это будет слишком подозрительно. Первый раз полиция решила, что покушение изначально было направлено против Гели Широковой, и причиной его стали разборки между наркодельцами, и такое объяснение очень устраивало преступника. Но второе аналогичное преступление заставит полицейских задуматься о другой жертве и о другом мотиве.

Кроме того, Гелина машина взорвалась не на выезде из дома, а возле ресторана, что тоже очень логично.

Устроив взрыв возле дома, преступник тем самым навел бы подозрения на обитателей этого дома, в том числе и на себя самого. А возле ресторана к машине мог подобраться кто угодно.

Она сама поразилась, до чего спокойно рассуждает о том, что ее хотят убить. Может, все-таки у нее паранойя? Нервы, конечно, никуда не годятся – спит плохо, снятся кошмары, всех, кто ее окружает, подозревает. Ну и что делать? Обратиться к врачу? Ага, врач у них общий с мамой, таким образом, они тут же узнают, что у нее проблемы с нервами. А им только повод дай – запрут в психушку, объявят недееспособной, в общем, все устроится к их удовольствию. А она будет сидеть в палате с мягкими стенами и потихоньку превращаться в овощ.