Инга судорожно озиралась по сторонам, стараясь заметить какие-то необычные изменения в гостиной, но после нескольких неудачных попыток только обреченно вздохнула.

— Кстати, это совсем не обязательно должно бросаться в глаза и иметь криминальную окраску, — заметил Кряжимский. — Может быть, просто починено что-то еще, или передвинуто, или…

— Да, кроме проводки и елочной гирлянды, починена еще и полочка в ванной, — оживилась Инга, вскакивая с дивана. — Вот, посмотрите, — показала она мне на стену, когда я проследила за ее взглядом. — У Гены никогда не было времени, чтобы ее повесить как надо, вечно болталась на одном шурупе и грозила упасть в самый неподходящий момент. Конечно, я сама несколько раз ее поправляла, но из-за такой ерунды неудобно было слесаря вызывать. И очень удивилась, когда полка оказалась.., ну, не намертво прибитой, а хотя бы прилично висящей. Скорее всего это Валерий сделал, он всегда, кроме проводки, еще что-нибудь по мелочи чинил, когда замечал.

Честно говоря, я в подвесных полочках не понимала практически ничего, а вот Сергей Иванович прошел в ванную и с самым серьезным видом взглянул на стену. Впрочем, даже мне, непонимающей, было видно, что капитального ремонта тут никто не делал — мастер просто поправил полку, чуть покрепче вогнав шуруп. «Ничего себе, качество, — усмехнулась я. — Да для этого и отвертки-то не нужно, достаточно рукой пошевелить. Хм, зато и теперь нечаянно плечом можно запросто вернуть в прежнее положение». Действительно, после того как я собственными глазами увидела результат проделанной работы, похвалы хозяйки, которыми она осыпала электрика, для меня мало что значили.

Кряжимский уловил мой скептицизм и бросил через плечо предупреждающий взгляд, чтобы я молчала. Впрочем, высказывать свои соображения вслух я не собиралась, тем более что Инга продолжала вспоминать и восхищаться:

— Гена совершенно ничего не понимает в домашних делах и очень не приспособлен в быту — отвертку в руках и ту не умел держать по-настоящему. А полку явно сделал кто-то чужой, надо обязательно поблагодарить Валеру при случае… — Владимирцева внезапно осеклась. — Постарайтесь найти настоящего убийцу, Ольга Юрьевна. Я уверена, что Белоусов ни в чем не виноват.

Елена молча стояла возле стены в прихожей и не принимала участия в общей суете вокруг полочки в ванной, но в ее глазах я заметила какую-то недосказанность. Отделившись от Кряжимского, который как раз разговаривал с Ингой, я прошла на кухню Каверина немедленно пришла за мною следом.

— Ольга Юрьевна, Инге сейчас плохо, но она никогда не станет на людей наговаривать, — сразу начала Елена. — Если хотите знать, я тоже думаю, что Белоусов здесь ни при чем: какой преступник, идя в чужой дом, станет отмечаться в журнале вызовов в РЭУ? Нет, этого просто не может быть. — Она решительно покачала головой.

— Мы и сами так думаем, — поспешила успокоить ее я. — Нам бы надо встретиться с этим электриком или его женой…

— Инга говорит, когда за мужем приехала милиция, Белоусова тут же куда-то ушла и пока не возвращалась.

* * *

— Если хотите знать мое мнение, — неторопливо начал Кряжимский свой отчет в моем кабинете, — думаю, этот электрик действительно невиновен — уж слишком явны улики, так не бывает. К тому же с какой стати электрик, даже если и возьмется за это дело, закрепит полку, которая, извините, держится на честном слове?

— А вот гирлянду он починил очень хорошо, — вставила Маринка. — Я сама посмотрела для интереса: изоляция и пульт в порядке, все очень аккуратно сделано, на совесть.

— Все ясно! Рассчитано на дилетантов-милиционеров: настоящий преступник даже не потрудился качественно привернуть полку…

— Оль, а может, он и не хотел ничего в доме делать? — неожиданно перебила меня Маринка. — Ну, просто так, когда в ванную зашел и увидел, что она на одном шурупе болтается, взял и поправил.

Ее невинное замечание поставило все на свои места: Инга же призналась, что и сама все время делала именно так. Вполне возможно, что и другой человек чисто машинально поправил полку… Не успела я высказать свои соображения вслух своим коллегам, как хлопнула входная дверь, и Маринка сорвалась с места — встречать посетителей входило в ее прямые обязанности.

— Ольга Юрьевна, к вам посетитель, по важному и срочному делу. — Секретарша тут же вернулась в мой кабинет с невысокой светловолосой женщиной, в нерешительности остановившейся в дверях.

Можно было даже не спрашивать — и так было видно, что у нее случилась какая-то неприятность. Вообще-то наша газета все-таки не претендовала на звание лучшего детективного агентства Тарасова, поэтому приниматься за любые дела просто не могла. А сейчас у нас вообще не самое лучшее положение — в первую очередь необходимо разобраться в смерти депутата Владимирцева. Вот почему на посетительницу я смотрела не как на потенциальную клиентку, а просто как на досадную помеху. Похоже, сотрудники разделяли мои чувства: Виктор отошел к окну и закурил, Кряжимский и вовсе собрался выйти в приемную, чтобы не мешать.

Я поздоровалась и предложила стул нашей клиентке: как бы там ни было, но пресса просто обязана помогать по мере сил всем гражданам без исключения. «Иначе получится, наша благосклонность зависит от чина человека или просто от красивых глаз», — усмехнулась я. — Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы редакцию газеты «Свидетель» простой обыватель мог обвинить в том, что она помогает только женам депутатов, а на простых электриков ей наплевать".

В моей голове этот монолог пронесся с молниеносной быстротой, поэтому посетительница не заметила в моих глазах гамлетовского вопроса, отражавшего состояние моей мятущейся души. Я улыбнулась и представилась.

— Меня зовут Светлана Анатольевна, — едва отдышавшись, произнесла она. — Белоусова.

Виктор резко повернулся в нашу сторону, забыв про сигарету, Мариночка медленно осела на стул, предназначавшийся для клиентки, Кряжимский напряженно застыл в дверях, а я испытала состояние, похожее на электрошок — как я себе его представляю. «Неужели та самая?» — удивилась я, не сумев скрыть своих чувств.

Уже в следующую секунду мы все взяли себя в руки и проявили искренний интерес к приходу новой посетительницы, и Маринка все-таки освободила стул, Виктор затушил сигарету у подножия моего любимого кактуса и присел поближе к столу, Кряжимский на полном ходу резко развернулся и занял скромный наблюдательный пост позади Белоусовой.

— Что привело вас именно к нам? — спросила я, не придумав ничего более оригинального для начала разговора.

— Я сегодня ходила к следователю, который Валерия увез, — но он и слушать ничего не желает. К Инге Львовне я подойти не решилась. А по телефону какая-то девушка ответила, но, как только поняла, кто я такая, сразу же дала ваш адрес, — срывающимся голосом поведала нам Светлана Анатольевна, — сказала, вы поможете.

Она умоляюще подняла на меня ясные голубые глаза, в которых застыли слезы. «Ну и что я ей отвечу?» — запаниковала я, стараясь ничем не выдать собственного смятения. Неожиданно мне на помощь пришел Кряжимский.