быть гибкой. Много лет она осторожно пыталась заставить меня смириться с потерей матери и перестать бояться воды, но я не соглашалась даже под угрозой прыщей. К счастью, Эстрель слишком сильно не давила. Иначе бы я, наверное, просто сломалась.

Подхватив коробки из-под выпечки, я обернулась к Роуз:

– Отнесу в мусорный бак и тут же вернусь.

Но стоило мне направиться к черному ходу, как Эстрель произнесла:

– Редмонд здесь не единственный, кому не помешало бы развить гибкость. Согласна, Роуз?

– Да, мэм, – помедлив, проскрипела та.

– Если позволишь, я возьму горячий шоколад. И не забудь булочку с корицей.

Я не решилась обернуться. Но, пробегая мимо все еще стоявшей у доски Сиенны, внезапно ощутила легкую вибрацию. Я резко остановилась, сделала шаг назад. Рядом с Сиенной вибрация ощущалась сильнее. Та самая знакомая волна!

– Что-то не так? – спросила Сиенна и, понизив голос, добавила: – Не считая того, что Эстрель сегодня страшнее тех жутких ухогрызов, что порой лезут из стока ванны… – Она содрогнулась.

– Ты про уховерток? – не сразу догадалась я.

– Ага, такие волосатые, с ногами – бр-р-р!

Меня тоже передернуло. Жуткие твари!

– Все в порядке. Даже лучше! – Я улыбнулась. – У меня для тебя кое-что есть. Диковинка.

Я тысячу раз стояла рядом с Сиенной и никогда ничего не чувствовала. Значит, ее вещица попала в коллекцию недавно! Я сгрузила коробки на стол под доской. На той неделе я добавила к коллекции только одну вещь, так что точно знала, где искать.

– Ты серьезно? – Она сунула телефон в карман и всплеснула руками. – Я давно мечтала получить диковинку!

У меня всегда поднималось настроение, когда удавалось найти хозяина для одной из моих вещиц. Я прямо искрилась от радости! Взяв мерные ложечки, которые принесла с библиотечной распродажи, я закрыла глаза и мысленно поблагодарила маму, где бы она сейчас ни находилась, за то, что передала мне свой дар.

– Это тебе, – и я протянула Сиенне горчично-желтые ложечки.

Та растерянно моргнула.

– Точно? А мне так хотелось пластинку «Крэнберрис»[8] с верхней полки… – Она замурлыкала песню «Зомби».

Эстрель хмыкнула. Я покосилась на нее, она же лишь вскинула бровь.

– Точно! – Я вручила ложки Сиенне.

– Ну ладно. Спасибо, наверное… – надулась она.

– Ты готовишь? – Я попыталась направить ее мысли в нужное русло.

Она покачала головой.

– Может, печь любишь?

– Не знаю. Я никогда ничего не готовила и печь не умею. Мне на кухню вход заказан!

Должно быть, родня не пускала ее в кухню из страха, что Сиенна сожжет дом. Если так, их можно было понять.

– Но я люблю ванильные булочки, – задумчиво протянула она, глядя на доску. – Пару дней назад миссис Поллард предложила научить меня их готовить.

Отважная миссис Поллард…

– По-моему, отличная идея! – Простите меня, миссис Поллард! Надеюсь, ваш дом застрахован на случай пожара. – Поймай ее на слове.

– Может быть. Посмотрим… – Сиенна глянула в сторону стойки. – Раз все разошлись, закажу кофе. И булочку с корицей. А еще одну возьму для Хавьера – просто из принципа.

Я обернулась через плечо. Эстрель в кофейне уже не было. А Роуз с интересом наблюдала за нами.

Сиенна повторила заказ, я же снова взялась за коробки и направилась к черному ходу.

Было немного странно, что ложечки ни о чем Сиенне не напомнили, и в то же время такое уже случалось. Диковинки не всегда вели в прошлое – иногда, наоборот, прокладывали тропинку в будущее. Я от всей души надеялась, что они выведут Сиенну на путь, который поможет ей найти ее истинную страсть в жизни.

Глава 13

АВА

К пятнице я уже не сомневалась, что «Снулые улитки» – название ироничное.

Участники группы отдавались тренировкам всей душой: раскачивали бедрами, толкались локтями, высоко поднимали ноги. Во главе нашего отряда выступала Беттина: затянутая в черный спандекс, с развевающимися на ветру светлыми с проседью волосами, она летела вперед, словно летучая мышь из ада.

Еще я обнаружила, что Джолли Смит – сплетница, и это меня ужасно обрадовало. Она уже стала одним из моих любимых обитателей Дрифтвуда, а сегодня утром, отправляясь на вторую за неделю прогулку со «Снулыми улитками», ее я встретила первой.

Эта женщина с пышными волосами и отзывчивым сердцем охотно разрешила мне держаться за поводок ее птички, о чем я попросила в прошлую среду. Клик-Клак, симпатичная черная с белыми пятнышками курочка, воспользовалась моей наивностью, и мне пришлось на бешеной скорости (и со сбившимся дыханием) проделать полный круг, а Джолли хохотала как ненормальная.

– Смотри-ка! Кэнди Читвуд идет в пекарню. Вон та женщина в микроскопическом топике. – Джолли указала на свою знакомую подбородком.

Я глянула в ту сторону и чуть не растянулась на ровном месте. Неделя выдалась непростой, к тому же я так старалась не отставать от спортсменов, что уже валилась с ног. Добрая Джолли нарочно замедлила шаг, чтобы мне было проще за ней угнаться, и я тут же полюбила ее всем сердцем.

Когда мы обходили площадь уже в третий раз, мимо пронеслась внучка Джолли Ханна, распевая во все горло:

– Бибеди-бабеди-бум!

Без сомнения, устала я так потому, что еще не привыкла к новой работе, почти ничего не ела в последнее время и давно не занималась спортом.

Вот и все. Ничего больше!

До начала тренировки «Улитки» обсуждали забег на пять километров, который должен был состояться во время Фестиваля бабочек. Так я и определила себе цель: пройти (не пробежать – я же еще в своем уме!) пять километров. До забега оставалось полтора месяца, так что у меня было полно времени, чтобы более-менее привести себя в форму.

– Эта Кэнди – милейшая девушка! Но даже не представляет, сколько аварий спровоцировало ее глубокое декольте, – поделилась Джолли. – Совсем недавно у нас тут произошел казус с помидорной грядкой, в результате которого молодому человеку пришлось прокатиться на скорой.

За время нашего недолгого знакомства с Джолли я успела узнать, что Беттина прибавила себе лет, чтобы ее приняли в «Счастливые моллюски»; что Мисти Кейт организовала книжный клуб лишь для того, чтобы каждый месяц закатывать вечеринки, ведь выбранную книгу она никогда не читает; а Эрнестина Эйкен постоянно сама у себя ворует садового гнома – все из-за того, что влюблена в Доджа Каннингэма, свежеразведенного офицера полиции.

Слушая Джолли, я не могла сдержать улыбку. Подумать только! С моей удачливостью – и попасть в Дрифтвуд, невероятный идеальный городок с открытки! Где даже люди вроде меня, с «исключительными» слухом и обонянием, могли найти себе место. Пусть я и была белой вороной, Дрифтвуд представлял собой целую белую стаю.

Выходит, в данном случае удача мне все же улыбнулась?

Не получи я то письмо, даже не знала бы, что на свете существует такой городок.

Расслышав где-то невдалеке кряколай, я сразу поняла, что это Норман. И в то же мгновение подумала о Сэме. Вот бы Джолли рассказала какую-нибудь сплетню о соседе Деза! Например, почему он солгал мне насчет скрипки. Но спрашивать прямо я не стала: только задай Джолли такой вопрос, и скоро весь город будет считать, что ты втрескалась по уши. А я вовсе не втрескалась! Мне просто было любопытно. Ужасно любопытно.

– Когда переезжаешь к Дезу? – спросила Джолли.

От нее пахло флердоранжем, миндалем, домашним печеньем и терпением.

– Где-то на выходных. – Ужас, какой у меня оказался усталый голос! Сущий писк!

Клик-Клак рысила перед нами, то и дело натягивая поводок, чтобы осмотреть дерево или клумбу возле тротуара. Временами она останавливалась, мотая красным гребешком, рылась клювом в земле и в итоге вытаскивала извивающегося червяка.

Ханна запела Золушкину песню о желаниях и мечтах, временами топая, чтобы подчеркнуть самое важное слово. Сон – вспышка. Радуга – вспышка. Сбудется – вспышка. Просто будущий человек-оркестр!

– Все бы отдала, чтобы жить с видом на море! – сказала Джолли. – Это моя мечта.

Ханна, услышав ее, закричала:

– Ты что, не знаешь, что мечта – это желание сердца? – На последнем слове она топнула ногой, и кроссовка вспыхнула розовым.

– Все верно, милая. Так и есть. – Джолли прижалась ко мне теснее и понизила голос: – Если мне придется еще раз смотреть «Золушку»,