8 ноября 1939 года Гитлер увидел Юнити в последний раз. На его глазах появились слезы. Юнити попросила, чтобы ее отправили на родину. Гитлер согласился, заметив, что это правильное решение, но посоветовал ей немного подождать, чтобы набраться сил.

После завершения оккупации Франции и соседних государств Гитлер приказал переоборудовать железнодорожный вагон в передвижной госпиталь. Затем отправил Юнити в сопровождении своих личных врачей в Цюрих, где их уже ждал английский врач. Они пересекли Францию и морем добрались до побережья Британии, где дочь встретил лорд Ридсдейл.

Возможно, Ева полагала, что лишь война Англии с Германией сможет разлучить ее любовника с «английской ведьмой». Так что ожерелье помогло ей оказать влияние не только на Гитлера как на мужчину, но и как на политика. Впрочем, вряд ли она этого желала всерьез. Но, как женщина умная и достаточно дальновидная (хотя и приземленная донельзя), Ева начала побаиваться магического подарка герцогини Виндзорской. Безусловно, от неглупой Евы не могла укрыться зловещая магическая сущность ожерелья.

В начале 1944 года изнывавшая от скуки Ева ненароком влюбила в себя блестящего спортсмена-конника и красавца обергруппенфюрера (генерал-полковника) СС Отто Хермана Фегеляйна. Чтобы хоть как-то официально приблизиться к Еве Браун, обезумевший от страсти Фегеляйн женился на ее сестре Гретель. 7 июня 1944 года состоялась свадьба. Секретарша Гитлера, Криста Шредер, так описывает ситуацию, когда Фегеляйн во время танца обнял Еву Браун: «Они долго и страстно смотрели в глаза друг другу. Так могут смотреть только влюбленные». За несколько дней до разгрома нацистской Германии Фегеляйн решил выкрасть Еву из подземелья бункера фюрера в Берлине, но на предложение бежать Ева Браун ответила отказом. Через несколько часов Фегеляйн, за которым уже следили эсэсовцы, был арестован на квартире, где он тщетно ожидал Еву, привезен в бункер под Рейхсканцелярией и расстрелян по личному распоряжению Гитлера.

Убедившись в чудовищной опасности, которую несет ожерелье, Ева отдала его на хранение своей сестре Грете. Но, узнав о магической силе ожерелья, простушка и примерная католичка Грета ужасно испугалась и решила при первой возможности избавиться от рокового украшения. Как женщина, воспитанная в католической семье, она в трудную минуту обратилась к священнику из ордена театинцев, пастору Упиту. На исповеди она поведала священнику все, что ей было известно об ожерелье. Тот пришел в ужас, сопоставив услышанное с известными ему фактами, и без труда убедил Грету передать украшение ему. Это был реальный шанс обезвредить роковой колдовской предмет, делавший на протяжении столетий свое черное дело».

* * *

На этом текст дневника обрывался. Брат Пабло положил дневник на комод, погасил керосиновую лампу и улегся в постель, тщательно завернувшись в пуховое одеяло: висевший на стене термометр со шкалой Реомюра застыл на четырех градусах.

Наутро за трапезой брат Пабло, с трудом сдерживая нетерпение, спросил у пастора Краузе:

– Удалось ли пастору Упиту получить роковое ожерелье? Действительно ли он смог убедить фрау Грету?

– Да, в то роковое воскресенье июля фрау Грета, приехав на мессу, привезла с собой черную деревянную шкатулку, в которой находилось ожерелье. После мессы она передала шкатулку с ожерельем пастору Упиту, и тот был уверен, что роковой путь ожерелья закончился. Его уверенность длилась около пятнадцати минут. Через пятнадцать минут пастор Упит был застрелен прямо возле алтаря храма, а шкатулка с ожерельем исчезла.

– Но кто же это мог сделать?! – в ужасе воскликнул брат Пабло. – Неужели убийцы так и остались неизвестными?

– Нет, полиции очень скоро удалось выяснить их имена, – ответил пастор Краузе. – Спустя две недели был задержан вор-рецидивист Бернгард Калик по прозвищу «Бенни», уроженец Гамбурга, который участвовал в этом преступлении. Он рассказал, что в мае 1945 года он приехал в Мюнхен к своей тетке, но ее дом оказался разрушен, и никаких следов родственницы ему отыскать не удалось. Однако ему надо было где-то жить и каким-то образом существовать. На рынке он случайно встретил знакомого обершарфюрера СС из охраны концлагеря Дахау. Дело в том, что Калик до конца войны просидел в концлагере Дахау как «неисправимый уголовник». Там он был старшим в бараке, так называемым «капо». Вследствие занимаемой должности Калик имел контакты с офицерами и унтер-офицерами охраны лагеря. Этот самый обершарфюрер познакомил Калика с бывшим гауптштурмфюрером (капитаном) СС Рихардом Шварцем. Шварц служил в охране резиденции Гитлера в Берхтесгадене. По его словам, он сам лично по поручению жены фюрера Евы Браун в середине апреля 1945 года привез в Мюнхен и передал сестре Евы фрау Грете Фегеляйн черную шкатулку, в которой находилось ожерелье, состоявшее из чередующихся золотых цветков и крупных жемчужин. Шварц собирался похитить эту шкатулку у фрау Фегеляйн, причем заказчиком и финансистом операции выступал некий штурмбаннфюрер (майор) СС Фридрих Вебер. Вначале предполагалось, что Калик, используя свои профессиональные навыки квартирного вора, выкрадет ожерелье из дома фрау Фегеляйн. Калик незаметно проник в дом, но он не смог обнаружить ожерелье. Вебер предположил, что фрау Фегеляйн прячет ожерелье в тайнике, и организовал за ней наблюдение, а также прослушивание ее домашнего телефона. Из телефонного разговора фрау Фегеляйн с пастором Упитом Вебер узнал, что она после воскресной мессы собирается передать ему на хранение некий предмет. Они проследили за фрау Фегеляйн и увидели, что она, подъехав на велосипеде к храму театинцев, взяла с собой черную шкатулку, которую вынула из закрепленной на багажнике велосипеда корзинки. Шварц без колебаний подтвердил, что это и есть та самая шкатулка. По окончании мессы Шварц вошел в храм и спустя двадцать минут появился снова, пряча под наброшенным на руку плащом черную шкатулку. Он сел в машину на углу Салваторштрассе и Салваторплац. Под плащом Шварца Калик увидел не только шкатулку, из которой Шварц достал ожерелье, там еще находился пистолет «вальтер ППК» с глушителем. Вебер подтвердил, что это «то самое ожерелье», и машина направилась к выезду из города в западном направлении. Калик побаивался своих подельников из СС и, увидев на Ленбахплац пост американской военной полиции, он, угрожая револьвером, заставил сидевшего за рулем Вебера остановиться. Эсэсовцы не решились убить Калика возле поста полиции. Вебер выдал долю Калика: пять тысяч фунтов стерлингов наличными, и Калик покинул машину. Калика арестовали спустя две недели в британской зоне оккупации при попытке расплатиться британской банкнотой: она оказалась искусно сделанной фальшивкой. А еще через три дня в районе парка Хиршгартен нашли тело Шварца, опознанное Каликом. Вебер бесследно исчез.

Пастор Краузе замолчал. Брат Пабло некоторое время осмысливал сказанное, затем спросил:

– А Вебера так и не нашли? Ведь это он похитил ожерелье?

– У нас не было сомнений, что это сделал Вебер, поэтому мы приложили все усилия, чтобы выяснить, кто он такой и куда мог скрыться, – ответил пастор Краузе. – И наши усилия увенчались успехом!

Пастор Краузе допил пиво из оловянного кубка и продолжил: