Уильям Колдуэлл. У меня сложилось совершенно другое впечатление. У него хорошие манеры, и он показался мне искренним, по-настоящему уважительным молодым человеком.

Миссис Колдуэлл. Ну да, в тот день он все время старался втянуть в разговор Грейс. Что скажешь, Грейс?

Брок. Ее-то к чему спрашивать?

Уильям Колдуэлл. К тому, что ее матери может быть интересно, что дочь думает.

Миссис Колдуэлл. Вот именно.

Грейс. Если девушкам было с ним скучно, то, может, и ему было скучно с ними.

Мистер Колдуэлл. Очень хороший ответ.

Миссис Колдуэлл. Совершенно с тобой согласна.

Брок. Ну конечно, чего можно ждать от Грейс? От нашей Грейс, роковой женщины, femme fatale, будущего года. Да, Грейс всему Форт-Пенну покажет, где раки зимуют.

Грейс. По-моему, ты просто завидуешь мне, потому что у меня будет бал, а у тебя нет, у мальчиков ведь балов не бывает.

Брок. Что-о?

Уильям Колдуэлл. Брок!

Миссис Колдуэлл. Грейс, в школу опоздаешь. Поторопись, дорогая. Ах да, извини, забыла, ведь сегодня нет занятий.

Уильям Колдуэлл. А вот мне пора. С вами, молодой человек, мы поговорим позже.

Брок. Давай, если угодно, но мне и так все ясно. Кто такой этот Тейт? В Лоренсвилле это был обыкновенный задавака, совал всюду свой длинный нос и вечно хлопотал, как пчела в улье. А кто его сюда привез, позвольте спросить? Нам всем хорошо известно, что отец и мать Пола Райхельдерфера едва говорят по-английски, а о самом Поле я бы мог рассказать такое, что вряд ли вам захочется потом принимать его в своем доме. Позвольте также поинтересоваться: если он — я имею в виду Тейта — хоть что-то собой представляет, отчего ему понадобилось проводить Рождество в Ливане? Если хотите знать мое мнение, оттого, что в Нью-Йорке его просто никуда не пригласили. Я с большим подозрением отношусь к людям из Нью-Йорка, которые приезжают сюда на Рождество, а уж в Ливан — тем более!

Миссис Колдуэлл. Он собирается купить ферму. Это мне Пол сказал. Подыскивает ферму в окрестностях Ливана.

Брок. Ну и как, нашел?

Миссис Колдуэлл. Точно не знаю, но Джордж Уолл и Лесли Поффенбергер отзывались о Сидни очень хорошо.

Брок. А чего ты от них, собственно, ожидала? Его йельские дружки.

Уильям Колдуэлл. Вот-вот, а помимо того, все они окончили Йель.

На том завтрак и оборвался; миссис Колдуэлл так и не прочитала семье письмо Сидни. Немного погодя Грейс напомнила об этом матери.

— Мне бы хотелось прочитать, что там пишет мистер Тейт.

— Разумеется. Письмо на столе, — бросила миссис Колдуэлл, не отрываясь от шитья.

— У него очень красивый почерк, — отметила Грейс.

— Да, мне тоже так показалось. Твердый, я бы сказала. Не знаю, значит ли это что-нибудь, но иногда мне кажется, что да.

— Ну, сам-то он не очень мне понравился.

— Правда? Почему, Грейс?

— Честно говоря, сама не знаю. Но письмо хорошее. А ты говорила с ним о ферме?

— Нет, только от Пола слышала.

— Что-то не особенно он походит на будущего фермера.

— С чего ты взяла? Ты ведь и видела его только один раз, да и то в городской одежде. Во фраке.

— Верно.

— Ну так и не суди о книге по обложке. Знаешь, если на тебя посмотреть, тоже никто не скажет, что эта девушка любит ферму.

— Это еще почему?

— Ты слишком хорошенькая.

— Правда?

— Правда, правда, и ты сама это знаешь, нечего прикидываться.

— Хорошо, не буду, но ты впервые сказала, что я хорошенькая.

— Следующее письмо от Сидни ни за что не буду читать за общим столом.

— Следующее письмо?

— А что ж ты думаешь, он не поблагодарит нас за то, что мы отправили ему забытую щетку для волос? Забытую? Хотя нет, ничего он не забывал, нарочно оставил… Ты уже составила список приглашенных на будущий год?

— А что?

— Адрес Сидни нетрудно найти, он написан на почтовой бумаге. Весьма удобно.

— Дразнишься?

— Ладно, перепишу в свою записную книжку, может, понадобится.

— Но я же сказала, он мне не понравился.

— Что ж, если до следующего Рождества ты не изменишь своего отношения, приглашать его не будем.

Под диктовку матери Грейс написала Сидни записку:

Очередное послание в этой переписке было датировано 31 января 1901 года и написано на бланке отеля Эдмонд, в Лондоне.