Теперь, когда впервые за все время его пребывания в Америкавозникла реальная угроза разоблачения, он понимал, как ему будет сложно вдальнейшем вести работу, передавая материалы в Центр. Если связной Томапредатель или на него вышли американцы, значит, они уже читало его сообщения.Значит, рано или поздно они сумеют просчитать, кто именно передавал этисведения. И выйти на него. Теперь следовало перейти на резервный вариант,постараться на время исключить Тома из этой игры.

Он помнил, что резервный вариант связи находится с Чикаго,где должен был жить другой связной. И он знал, что выходить на этого связногоон может лишь в исключительных случаях. Но теперь был именно такойисключительный случай. И даже смогли вычислить связного, находящегося нацепочке между Томом Лоренсбергом и местным резидентом КГБ в Нью-Йорке. Лишьотвезя Тома в аэропорт и дождавшись, пока тот улетит в Хьюстон, Кемальотправился брать билет на ближайший рейс в Чикаго, чтобы улететь уже завтрарано утром.

Проведя столько лет в Америке, он подсознательно чувствовалсебя почти американцем; настолько органично и свободно можно было чувствоватьсебя в этой удивительной стране. В Турции, куда по легенде приехал «турок»Кемаль Аслан, сразу давали понять, что ты не совсем настоящий анатолийскийтурок, а всего лишь выходец из Болгарии. Точно так же, как и в Болгарии кгражданину своей страны, но турку по национальности, относились гораздо хуже,чем к «титульной нации».

Уже спустя несколько лет после выезда из Турции, он судивлением и возмущением узнал, что руководство Болгарии начало непонятную инелепую борьбу с этническими турками в собственной стране, приказав своимгражданам в принудительном порядке менять их турецкие фамилии на болгарские. Врезультате Асланы и Сулеймены становились Аслановыми и Сулейменовыми и имменялись паспорта. Не желавшие изменять своей фамилии, выезжали из страны,эмигрируя в Турцию. Нужно быть турком, чтобы понять всю унизительность подобнойсмены фамилий. Но болгарское руководство, испытывая генетическую ненависть ксвоим воинственным соседям за многовековое порабощение, принципиально не желалоизменять своей позиции.

За время пребывания в Америке он выезжал в несколько стран,бывал в Англии, Франции, Германии. Но всюду, как приезжий чувствовал себяиностранцем. Лишь в Америке было это ощущение абсолютной свободы, когда никомунет дела до твоей национальности или строения черепа. И, хотя, некоторыепроявления расизма еще встречались, особенно на юге, но возлагать вину в такихслучаях следовало на обе стороны. Он это хорошо знал.

Кемаль часто думал над этим феноменом Америки, когда всенации и народы, уживаясь в едином котле, переплавляются в особый видчеловечества, которому нет дела до национальный отличий и предрассудков. И хотямногие общины Америки — итальянская, русская, еврейская, китайская,негритянская, ирландская, вьетнамская — предпочитали селиться в своих,отдельных кварталах, сохраняя свои пристрастия в еде и одежде, музыке итрадициях, но все большее количество молодых людей из этих семей гордоименовали себя «американцами» и одинаково самозабвенно любили рок-н-ролл иГолливуд, Мак-Дональдс и Диснейлед. Америка словно вбирала в себя весь опытчеловечества, выбирая лучшее, оставаясь неповторимой и уникальной в своем родестраной.

На следующее утро он вылетел в Чикаго. Рейс проходил надВеликими озерами и он, сидя у окна в полупустом самолете, любовалсяудивительным зрелищем, раскинувшимся внизу. Они пролетели над южной частьюозера Эри и справа мелькнули раскинувшиеся на многие километры кварталыпромышленного Детройта. К Чикаго они пролетали, заходя над озером Мичиган, и онотчетливо видел белые яхты и катера, стоявшие у северных причалов.

Несмотря на февраль, в Чикаго стояла солнечная, почтивесенняя погода. Выйдя из здания аэропорта, он быстро нашел такси и направилсяв гостиницу.

Как правило, он останавливался в отелях «Шератон», членомклуба которых он был, что гарантировало десятипроцентные скидки при полученииномеров. Но в этот раз его заместитель, японец Тадао Имацу, рекомендовал номерв роскошном «Никко Чикаго Отеле», в котором сам останавливался во времякомандировок в Чикаго. По словам Имацу, это был один из лучших отелей города, ктому же расположенный в самом центре, у реки, разделявшей центр города на двечасти. Кемаль согласился на этот отель еще и потому, что сам намеревалсявстретиться со своими чикагскими партнерами, что давало возможность провестивизит в Чикаго, не вызывая никаких ненужных подозрений.

Роскошное черное здание с белой окантовкой и было егоотелем. У входа виднелись красные козырьки магазинов. Отель был спланирован сучетом японских традиций в градостроении и представлял собой совместноетворение американских и японских строителей. Здесь были японский и американскийрестораны, по воскресеньям в ресторанах играл специальный джазовый оркестр. Вотеле было четыреста три номера и восемнадцать сюитов, среди которых были иПрезидентские апартаменты стоимостью около трех тысяч долларов. В цену обычновходила не только стоимость номера за один день, составлявшая в данном случаеоколо двух с половиной тысяч, но и пятнадцатипроцентный такс, прибавляемый косновной цене.

Кемаль, конечно, не жил в таких апартаментах, предпочитаяобычный одноместный номер с видом на Мичиган-авеню. Разместившись вапартаменте, он позвонил своим партнерам, договорившись о вечернем свидании. Илишь после этого вышел из отеля, направляясь к ближайшей телефонной будке наКларк-стрит. Найдя свободный автомат, он опустил двадцать пять центов и набралнужный ему номер.

— Да, — почти сразу ответил уверенный женский голос.

— Добрый день, — сказал Кемаль, — я приехал из Техаса ихотел бы проконсультироваться с вами по вопросу наших поставок.

На другом конце замолчали, словно испугавшись этого звонка.

— Вы меня слышите? — встревожился Кемаль. — Я не слышувашего согласия.

— Конечно, мы согласны, — наконец, с явным волнениемответила женщина, — мы уже консультировали одного представителя из Сан-Диего.

Он облегченно вздохнул. Она произнесла необходимую ответнуюфразу. Но почему она так волнуется?

— Где мы можем встретиться? — спросил он.

— Вы хорошо знаете Чикаго? — спросила она.

— Не очень, — честно признался он, — я не был раньше в вашемгороде.

— Где вы сейчас находитесь?

— В центре, на Кларк-Стрит.

— Ясно. Это достаточно далеко от нас. У вас есть автомобиль?

— Я могу взять такси, — улыбнулся Кемаль. Он привык к почтиабсолютному профессионализму Тома, и почти отвык от подобных дилетанскихвопросов.

— Да-да, конечно, — поспешно согласилась женщина, — в такомслучае, запишите адрес. Вам придется ехать минут двадцать-двадцать пять. Мынаходимся в Сисеро, это небольшой городок, прямо сросшийся с Чикаго. Вам нужноехать на запад. Впрочем, если вы возьмете такси, это не проблема. Они знают,куда ехать. Записывайте адрес.