— Задумалась, — со вздохом призналась я.

— О судьбах человечества? — серьезно спросил Джон.

Несмотря на его серьезный тон, мне послышалась в голосе скрытая насмешка. Я пристально посмотрела в его жгуче-красивые глаза, ничего подозрительного там не обнаружила и, еще раз вздохнув, отозвалась:

— Не-е, так масштабно я не мыслю…

— Скажите, Виталия, а нэцке у вас? — вопрос Джона потряс меня до глубины души: разболтала-таки дорогая подружка! Первому встречному разболтала! Эх, видать, сладкое как-то неправильно влияет на ее мозги!

— Ну, что ты так на меня смотришь? — забеспокоилась Лизка. — Джон — отличный парень, а в нашем деле мужская помощь будет весьма кстати. Дело-то опасное, неужели ты этого не понимаешь?

— Отличный парень — это не профессия. К тому же твое мнение о Джоне очень и очень субъективно, — прошипела я, начиная потихоньку заводиться. Тот факт, что говорили мы о Джоне так, словно его тут «и не стояло», ничуть не смущало ни меня, ни Лизавету. — Он, конечно, красавчик, мачо и все такое…

— Благодарю, — Джон отвесил легкий поклон в мою сторону и сногсшибательно улыбнулся. Я, по-прежнему не обращая на него внимания, продолжила:

— …но кроме этого ты ничего об этом типе не знаешь. Сама недавно терзалась сомнениями, и сама же все разболтала практически незнакомому человеку. Кто он? Чем занимается? Может, он главарь мафии? Или иностранный шпион?

Два сердитых взгляда, мой и Лизкин, скрестились, как два клинка дамасской стали. Еще миг — и в разные стороны посыпались бы искры, а то еще и похуже чего могло случиться, но тут Джон со словами «Брек, сестры Кличко» остановил поединок. Теперь он не улыбался, а выглядел сосредоточенным и даже серьезным.

— Уважаемые дамы, — официально обратился к нам виновник спора, — чтобы устранить сомнения и подозрения, вполне закономерно возникшие у Виталии, и чтобы впредь они не беспокоили вас, я готов дать показания, пояснения, то есть…

— Ну-ну, было бы интересно, — хмыкнула я. Только вот не надо думать, будто во мне взыграло отвратительное чувство ревности! Разве похожа я на старого глупого мавра?! И если у Лизаветы с Джоном все срастется… Почему бы и нет? Впрочем, лукавлю я немного, ибо красавчик Джон смог-таки произвести на меня впечатление.

— Итак, имя мое вам известно, — начал Джон задушевно, — так же, как и история его происхождения. Возраст… хм… почти пушкинский.

— Ты не темни, — посоветовала Лизка. — Не девица, чай, чтоб возраст скрывать.

— Тридцать восемь. Живу за городом, имею небольшой бизнес, который приносит приличный доход. Он позволяет жить… м-м… не думая о завтрашнем дне и не отказывая себе в маленьких удовольствиях.

— Что за бизнес? — проявила я интерес, вспомнив роскошную машину Джона. Если это называется «маленьким удовольствием»…

В ответ Джон обвел глазами ресторацию, широко раскинул руки и застенчиво молвил:

— Вот…

— В каком смысле? — пролепетала Лизавета, балдея от догадки и от открывавшихся в связи с этим перспектив.

— Разве не ясно? — нахмурилась я. — Товарищ работает ресторатором, иными словами, владеет этой столовкой.

— Точно! — просиял Джон. — И еще тремя.

— Отпад! — застонала Лизка.

— Семейное положение? — строго поинтересовалась я, желая опустить подругу с небес на грешную землю, однако и тут не преуспела, потому как ответ Джона не порадовал меня, зато подарил надежду подруге:

— Разведен. Два года назад жена… бывшая жена, ушла к другому.

«Вот дура-то!» — явно читалось в Лизкиных глазах, а Джон Ааронович тем временем сделал существенную поправку:

— Официально мы еще не разведены, сейчас адвокаты как раз занимаются процедурой развода. Но вместе уже давно не живем. Пацанов своих я ей не отдал, да они ей и не нужны…

— Большие детки-то? — впечатлившись жизненной ситуацией любимого, Лизка пустила одинокую слезу, печально скатившуюся по ее щеке. Мне она показалась ненатуральной, зато Джон проникся. Он накрыл Лизаветину лапку своей мужественной ладонью и заглянул ей в глаза.

— Сеньке семь, Вовке девять. На меня похожи, — самодовольно заметил Джон Ааронович и с достоинством добавил: — Особенно Сенька. Еще вопросы есть?

— А… — начала было я, потому как вопросов накопилось множество, но Лизавета меня перебила:

— Нет, все ясно. Ты герой без страха и упрека, и мы с Виткой тебе полностью доверяем. Правда же, Витка?

— М-м… в общем-то… положительные герои меня настораживают.

— Постараюсь оправдать доверие Виталии и Елизаветы Петровны… — взгляд, вздох, колыхание груди. — Итак, Виталия, нэцке у тебя?

— Нет, — я покачала головой и даже печально вздохнула, вроде как сожалея, что пришлось разочаровать милого юношу.

И Лизка, и Джон одновременно удивились:

— А где?!

— В милиции, — пожала я плечами. — Забрали в качестве вещественного доказательства.

— Доказательства чего? — округлил глаза Джон.

— Убийства, наверное, — я опять пожала плечами.

— Но ведь вы не сказали, что нашли нэцке в пещере! Или сказали?

— Мы нет, а Соломоныч настучал, гад. Оно и понятно, Хотэй хороших денег стоит. А тут такая фортуна — Симкин мертв! Да только коллекция-то его тю-тю, один Хотэй и остался. Обломался Соломоныч, оттого разозлился и доложил следователю, что Хотэй у нас. Глупый старик, право слово! Предложи он нам его выкупить, нетто мы б не сговорились? А теперь вот ни Симкина, ни коллекции, ни Хотэя… — высказавшись на эту тему, я махом выпила бокал белого вина и энергично заработала вилкой, решив расправиться с рыбой. Раз халява, чего ж не воспользоваться?

Рыба неожиданно оказалась вкусной, я против воли увлеклась трапезой, поэтому не сразу заметила, что Лизка вместе с Джоном не ужинают, а глядят на меня квадратными от удивления глазами. Что это, интересно, их так проняло? Я перестала жевать и в свою очередь уставилась на сотрапезников с немым вопросом на лице.

— Так ты правда отдала Хотэя ментам? — первой опомнилась Лизавета.

— Можно подумать, они спрашивали на то разрешения.

— О каком убийстве идет речь? Кто такие Симкин и гад Соломоныч? Они как-то связаны с ребятами из пещеры? — заговорил Джон, а я в который раз глубоко вздохнула: опять вопросы! Похоже, вся жизнь состоит из вопросов, а так хочется, чтобы она состояла из ответов, причем исключительно положительных.

— Расскажи ему, — велела я подруге, снова приступая к ужину. Должно быть, от переживаний и стрессов, которые последние дни стали привычными, во мне вдруг проснулся зверский аппетит. Пришлось даже потребовать у официанта продолжения банкета.

— Витка, я у тебя переночую, — тоном, не терпящим возражений, заявила Лизавета, когда мы, довольные жизнью, покидали ресторацию.