Я – в первой шеренге. Слева – Тьёдар, справа Хавур Младший Хакисон. Тьёдар выше меня на полголовы, а Хавуру я вообще по плечо. Тем не менее именно я – основная ударная сила, если что. Я буду бить, а они – прикрывать. В бою щит в щит небольшой рост может работать в плюс, если знать как. Я знаю.

– Стена! – рявкает, опередив меня, Медвежонок, и я поспешно приседаю, прикрываясь щитом, в который тут же начинают лупить стрелы.

Весь стреляет густо и неприцельно. Работает, по моим прикидкам, этак с полсотни лучников. На пятидесяти метрах простые луки вполне эффективны. Некоторые наконечники даже расщепляют основу щита. Сочный лязг. Это прямо в центр угодило, в умбон.

Стрельба прекращается.

И азартный рев двух сотен глоток. Врукопашную пошли, болезные.

Навстречу – волчий вой варяжской молодежи. Кое-кто из скандинавов тоже присоединяется.

Я молчу. Мой Волк еще свое слово скажет.

Весяне бегут. Вперед, в атаку. Бегут, орут… Подозреваю, что подбадривают сами себя. То, что нас мало, они видели издалека. А вот кто мы…

Похоже, лесное ополчение сообразило, с кем придется иметь дело. Шлемы-то у нас характерные. И щиты. И все остальное – под стать.

Когда дистанция между нами сокращается шагов до десяти и строй противника ощетинивается копьями, наша первая шеренга дружно мечет свои. Я вижу, как копье Хавура пробивает щит и опрокидывает того, кто его держал. Следующий спотыкается и падает.

Зря они побежали. Держать строй на бегу они не умеют.

А вот мы – умеем. Дружный рывок вперед, грохот столкнувшихся щитов. Вопли убиваемых.

Прямо передо мной уже нет никого. Щиты весян валяются на земле. Под одним ворочается раненый, другой щит хозяин пытается поднять, но не успевает. Копье Тьёдара колет его в шею, я наступаю на щит…

Орущий то ли от страха, то ли от ярости весянин мечет в меня копье и выхватывает из-за пояса топорик. Копье я сбиваю краем щита, топорик игнорирую. И правильно. Когда Вдоводел входит весянину в живот, топорик из его руки выпадает сам. Уколоть, провернуть, выдернуть. Убивать людей за эти годы я научился очень хорошо. Никаких чувств я не испытываю. Этот весянин – никто. Бонд-охотник, который возомнил себя воином и напал на настоящего воина.

И умер.

Нет, участие моего Волка в этой битве не понадобится. И берсерочьего рева тоже не слышно. Лесные крысы решили, что могут напасть на волчью стаю, если их в десять раз больше. Ну-ну.

Пара минут – и крысы разбегаются, побросав оружие. Варяжский молодняк преследует их, многих догоняют и сшибают с ног. Варяги – они хорошо бегают. Ничуть не хуже северян и намного лучше этих. Самых шустрых и самых сообразительных, первыми кинувшихся наутек, догоняют стрелы.

Весь, оставшаяся у крепости, покидает боевой пост, чешет огородами к лесу.

И – наконец-то – ворота крепости открываются, и оттуда выскакивает подмога, копий тридцать – на лошадях!

Не лучшая идея, если учесть, что на их пути полно изгородей. Да и кто-то из весян сообразил, что пешим от конных удирать – не самое умное. Потому часть беглецов развернулась и встретила конницу стрелами.

Наступательный пыл ладожан тут же угас. Те, кто уцелел, поспешно развернули коней – и галопом обратно за стены.

А воспрявшие весяне передумали отступать и ринулись за ними.

В крепости замешкались, пропуская внутрь всадников, и не успели закрыть ворота, к которым опять подвалили весяне. В створе завязалась драка. С обеих сторон полетели стрелы…

Ударь мы сейчас в спину веси, это решило бы дело.

Но мы не ударили.

– Сдается мне, нет Хрёрека в крепости, – сказал Медвежонок.

Я кивнул. Наш бывший конунг – опытнейший военачальник. Дурацкая кавалерийская атака – не его стиль. Опять же косяк с воротами…

– А не взять ли нам эту крепость? – предложил Гуннар, алчно облизнувшись.

– Людей потеряем, – к моему удивлению, возразил Свартхёвди. – А нас мало. Да и зачем? Там на пристани наш кнорр стоит, тот, что мы Хрёреку продали. А на берегу – боярские склады целые, не разбитые. Там, небось, добра под стропила.

– Вряд ли ты найдешь серебро на речных складах! – возразил Гуннар, еще один специалист по освоению чужой собственности. – А в крепости оно точно есть! Там казна Водимирова!

– А на складах – меха! – привел контраргумент Медвежонок. – Это здесь они дешевы, а те же франки за них не то что серебром – золотом заплатят. Что скажешь, хёвдинг?

– На крепость не пойдем.

Не хочу я ладожан грабить. Как бы скверно ни обошелся с нами Рюрик, но ладожане – ни при чем. А вот пощипать здешних богатеев – самое то. Я еще не забыл, как от меня ладожские бояре носы воротили. Опять-таки мирно все обойдется, потому что мешать нам некому. Приказчиков всяких и прочий околоторговый люд весяне перебили, а настоящие хозяева складов сейчас немного заняты – с весью рубятся. Искренне надеюсь, что крепость они отстоят, но помогать им мы не станем. Мы им и так недурно пособили, перебив и разогнав две трети осаждающих.

– Ты, Медвежонок, возьми наших и грузите добычу на кнорр, а я соберу дренгов и займусь «Змеем».

Надо драккар мимо порогов протащить. И стоит поторопиться, потому что мало ли…

Вдруг прямо сейчас сюда направляется очень недовольный Трувор. Или Ульфхам Треска со своими. Или Рюрик… Или еще кто-нибудь. В общем, надо работать, пока погода хорошая.

Вот что значит профессионалы. Даже такие, как наши варяжские новобранцы. Разбили почти десятикратно превосходящего противника – и ни одного серьезно раненного. Десяток царапин, сотня синяков… Которые могли бы обернуться серьезными ранениями, если бы я не распорядился максимально улучшить защиту молодежи.

Варяжата тоже довольны. Первый совместный бой – и такая убедительная победа. И такая замечательная добыча. Правда, взятое нами имущество когда-то принадлежало ладожанам, но добыча, взятая в бою, – это святое.

Среди наших новобранцев опять отличился Щандр. Доблестью и свирепостью. Так заявил Медвежонок. Мой братец, похоже, положил на парня глаз. В хорошем смысле этого слова. Ну, его дело. Лично мне этот боец малосимпатичен. Может, потому что чем-то похож на Лейфа Весельчака, предателя, укравшего мою жену и едва не отправившего меня в мир иной.

Я, однако, понимал, что это – личное. И старался не выказывать неприязнь.

Драккар мимо порогов мы протащили быстрее, чем ожидалось. Молодежь набрала порядка двух дюжин пленников, которые нам помогли. Охотно, потому что в обмен на добросовестный труд им пообещали жизнь. Не свободу, нет. За их свободу родне придется раскошелиться.

Ну, или еще кому-нибудь. Там видно будет.