Ладова погрозила мне пальцем.

— Ах, ну что за авангардизм! А только что стеснялись одним-единственным сценическим поцелуем! Для орденского зрителя, слава Творцу, такое не подходит!

Девчонки только переглянулись. А Ксюша, разумеется, бухнула:

— Но у детей-волшебников не может быть любовной истории! У нас гормоны так не работают! Поэтому даже Кириллова мама не очень переживает, что мы все вместе живем!

— Ксю-у-ша! — хором воскликнули девочки. И я тоже. Нет, это уже совсем!

Но Полина только разулыбалась.

— Дорогие мои, прошу прощения, я, должно быть, сейчас допущу бестактность, но… У театра свои законы! А у оперы особенно! Зрителям нужна сказка! Счастливая или грустная, с плохим или хорошим концом, но обязательно сказка! Вот увидите, зал обрыдается!

— Ага, Кирилл уже рыдает… — тихонько пробормотала Лана. Но Полина ее, естественно, не услышала.

— Кстати говоря! — воскликнула она, осененная какой-то идеей. — Если хотите, я выпишу вам контрмарки… Ах нет, их нельзя на премьеру! Хотя… Нет, вы дети-волшебники, да еще и тоже интересовались Смеющимся Жнецом… Я поговорю с администрацией и оставлю вам шесть мест!

— А можно восемь? — спросил я, осененный удачной, как мне показалось, идеей. — У нас друг есть, так он Смеющегося Жнеца даже лично знал! Ну и для жены его.

— Лично знал Жнеца? Конечно же! А он не знает, куда Жнец в итоге пропал? — жадно спросила Ладова. — Я помню, так горевала, так горевала, когда осознала, что он уже год не появлялся! Все надеялась… Но он так и не появился снова!

Я помотал головой.

— Нет, это неизвестно.

— Ах, какая жалость… Ну что ж, наверное, некоторые сказки и впрямь должны оставаться в детстве.

Короче говоря, с оперы мы вышли, осчастливленными восемью пригласительными билетами на премьеру. Шесть прибрала Рина, а два я положил в конверт и при первом же удобном случае — то есть на следующий день — передал Аркадию.

— Подарок, — сказал я. — Для твоего дня рождения рановато, он у тебя в мае, вроде. Но сроки я подвинуть никак не могу.

— Надо же, — приподнял брови теневой маг. — Что же в этом конверте такое, что ты так мерзко ухмыляешься?

— А у меня получилась мерзкая ухмылка? — обрадовался я. — Ура, расту! До сих пор только совсем детские рожи выходили.

— Получилась-получилась… — заверил меня Аркадий, вытряхивая контрмарки на ладонь. И тут уж брови его поползли совсем высоко.

— «Звезда и серп»… — прочитал он. — Учитывая, что это премьера оперного спектакля, плюс твой подарок, упоминания серпа в таком контексте меня несколько тревожит. Неужели… Нет, не может быть. Кому это теперь интересно! — но в тоне его не чувствовалось уверенности.

— Ага, именно, — сказал я. — Это история Смеющегося Жнеца, переосмысленная неким Аристоклом Коноваловым. Прима обещала, что зал обрыдается. Судя по содержанию либретто, я лично собираюсь рыдать от начала и до конца.

— А ты тоже там будешь?

— Шутишь? Девчонки меня туда на аркане заволокут. Они же ужасные фанатки Ладовой! А она там играет… То есть поет… главную роль. Твою роль.

Тут Аркадий присел на стул, хотя выражение лица у него осталось почти невозмутимым.

— М-да, чувствую, надо осторожнее дарить тебе подарки с подвохом… — пробормотал он.

— На самом деле, можешь не ходить, — со вздохом произнес я. — Я сперва решил подарить, а потом уж понял… Может, у тебя воспоминания какие тяжелые.

Если подумать, там ведь будет сцена его инициации. Аркадий мне довольно скупо рассказал эту историю, но то, что его мать тогда застрелили у него на глазах, я запомнил.

— Спасибо за заботу о моей психике, — кивнул главтень. — Сомневаюсь, однако, что оперная пьеса в картонных декорациях способна послужить триггером неприятного опыта. Так что я, конечно же, пойду. Думаю, есть шанс, что Леониде это даже понравится.

— А она любит оперу?

— Насколько я знаю, никогда не интересовалась. Но современная постановка с Ладовой в главной роли — хороший старт для неофита. Я ведь и «Идеальное крыло» по тем же соображениям выбрал, — он с иронией поглядел на меня.

Конечно-конечно, не сомневаюсь.

— Ладно, — сказал я, — тогда, считай, дату забили.

* * *

В назначенный день мы отправились в оперу расширенной компанией. Я ощущал себя завзятым театралом: второй визит за неполный месяц! Сидели мы теперь не в ложах, а в партере, но мне так понравилось даже больше: сцену лучше видно. Ну, на мой взгляд.

На нас оглядывались: мы с девчонками напоминали учеников частной школы в униформе, а Весёловы при нас выглядели то ли преподавателями, то ли чьими-то родственниками… Скорее, последнее: в цивильной одежде, с одинаковым цветом волос да с похожими прическами Аркадий и Рина смотрелись прямо как дядя и племянница. Или вообще как брат и сестра! То есть в лицах ничего похожего не было, но поверхностный взгляд этого не замечал.

На самом деле Аркадий с Леонидой и просто вдвоем привлекали взгляды, особенно она: докторша надела бледно-зеленое платье с высокой талией, которое сразу особенно лихо подчеркнуло увеличившуюся грудь. Беременность при ее худенькой фигуре была уже заметна, несмотря на фасон платья, но, на мой взгляд, очень ей шла. Главтень, похоже, врубил режим максимальной охраны территории, потому что ни на секунду ее не отпускал: то за локоток придержит, то плеча коснется, то еще что-нибудь придумает. Душераздирающее зрелище. В рабочей обстановке он все же обычно умудрялся себя контролировать, а тут, похоже, не считал нужным. Интересно, я тоже так себя вести буду в сходных обстоятельствах? А… Мне рук-то хватит? Если вдруг несколько одновременно?..

Так, нет, не стоит об этом думать! Особенно сейчас.

Однако, пусть мы даже и выделялись из основной зрительской толпы, на сей раз никто сфотографироваться не попросил и Аркадия не узнал. Последнее неудивительно: он, конечно, очень походил на себя двенадцатилетнего, я фотки видел. Но даже если в зале и нашлись хардкорные фанаты Смеющегося Жнеца, все-таки сопоставить его внешность с внешностью какого-то случайного рослого мужика, явившегося на представление с беременной супругой и толпой малолетних родственников, — это надо быть прямо Шерлоком Холмсом… Ну или самим Аркадием. А таких уникумов в нашем непосредственном окружении не обнаружилось.

Само представление мне понравилось куда меньше «Идеального крыла». На мой взгляд, роль мальчика Полине Ладовой все же не удалась! Или